Название: Квинси ненавидят шинигами. Повесть о том, как чрезвычайные обстоятельства и верные друзья помогают опровергнуть устаревшее утверждение
Глава: 5
Ссылка на главу 1: www.diary.ru/~diary-of-via/p54867013.htm
Ссылка на главу 2: www.diary.ru/~diary-of-via/p55520608.htm
Ссылка на главу 3: www.diary.ru/~diary-of-via/p56554927.htm
Ссылка на главу 4: www.diary.ru/~diary-of-via/p58250497.htm
Автор: viaorel
Бета: Леония
Фэндом: Bleach
Пэйринг: Куросаки Ичиго/Ишида Урью основной, на заднем плане Куросаки Ишшин/Ишида Рюукен, Ренджи/Бьякуя
Жанр: юмор, романс, вкрапления ангста
Предупреждение: несколько второстепенных героев собственного производства. Присутствует ООС. В повести Ичиго и Урью 18 лет, им остаётся всего пара месяцев до окончания школы.
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Kubo Taito
Отказ от прав: герои не мои
Размещение: только с моего разрешения!
От автора: выражаю благодарность своей сестре tevaorel за то, что постоянно заставляла (и заставляет) меня писать, а также своей любимой бете Леонии за прекрасную правку и ценные советы. Зуч, тебе отдельное спасибо за то, что торопил Лео-саму с редактированием!
Глава 5 (продолжение в комментариях)
Глава 5
Первой мыслью Ичиго в момент пробуждения была: «Почему не буйствует старик? Солнце ведь уже встало». После того, как он открыл глаза, в голове начали медленно всплывать воспоминания о вчерашнем дне. Его переезд к Ишиде, странная ситуация в прихожей, разборки с Рукией и Ренджи, известие об урахаровском зелье, затем то ночное происшествие…
«Так, хватит», - одёрнул себя рыжий, когда до него внезапно дошло, что он непроизвольно краснеет. Но его можно было понять: обстоятельства, при которых он проснулся сегодня посреди ночи, располагали к появлению подобной реакции.
За 18 лет жизни Ичиго будили по-всякому: простым нежным «Вставай, милый» (это мама), встревоженным «Нии-сан, твои друзья сейчас снесут дверь, если не встанешь» (Юзу), стандартным «Доброе утро, Ичиго!» на весь квартал и полётом кулака в челюсть (старик).
Но сегодня около трёх часов ночи его разбудило совершенно непривычное ощущение прикосновения холодных пальцев к лицу.
***
Он открыл глаза и увидел тонкие черты Урью так близко, что сомнений быть не могло: зелье вновь атакует. Быстрая реакция, выработанная годами борьбы с отцом по утрам, спасла обоих. Молниеносное движение – и квинси уже лежит на полу с заломленными за спину руками, даже прикушенная губа не может остановить рвущийся из груди стон от неожиданно нахлынувшей боли.
Ичиго помнил, как просто сидел, упираясь коленом ему в позвоночник, и пытался собраться с мыслями.
Кажется, прошло около минуты, прежде чем оба начали медленно приходить в себя.
-Спасибо, – справившись с болевыми ощущениями, выдавил из себя Урью. Он говорил тихо, почти шептал, поэтому Ичиго пришлось наклониться, чтобы расслышать его. – Спасибо, Куросаки, это помогло.
-Что ты имеешь в виду?
-Боль, – коротко пояснил квинси. – Мы с тобой нашли способ избавления от проблем, сотворённых урахаровским зельем. Если ты ещё два дня будешь так активно выкручивать мне руки, мы спасены.
-Руки?.. Ой, прости.
Ичиго освободил его и, мучимый ощущением вины за свой поступок, даже помог подняться на ноги.
«Ну вот что ты за животное невоспитанное! – активизировался в его сознании Пустой. – Мальчик тебя, может, от всего сердца расцеловать хотел, а ты сразу руки крутить! Определённо, общение с этой Кучики до добра не доводит».
«Слушай, ты почему не спишь? Три часа ночи! Пошёл вон! – шикнул на него рыжий. – И вообще, какое тебе дело до того, как мы с Ишидой решаем свои дела?».
«Да потому что я решал бы их более мирным путём, – с удовольствием ответил квартирант его сознания. – Кстати, Король, если тебе так уж неприятно, когда квинси к тебе липнет (пусть даже не по своей воле), может, будешь сдавать мне в подобные моменты своё тело в аренду? Уж я о нём знатно позабочусь…»
«Жаль, не могу тебе сейчас сунуть кукиш под нос. Ну, потренируйся тогда в визуализации».
«Нет, ты всё-таки обдумай моё предложение!».
«Заткнись».
-Куросаки, о чём замечтался?
Ичиго встрепенулся:
-Прости. Ты что-то сказал?
-Да, – Урью теперь сидел на диване, Ичиго же устроился на полу. Квинси приосанился и деловито заявил:
- Всё, Куросаки. Как я уже говорил, проблема решена. Давай договоримся так: когда я начинаю себя неадекватно вести, ты уводишь меня подальше от людей и причиняешь боль. Моё сознание затуманится и перекроет действие зелья. Как тебе предложение?
-Хреновое.
-Это почему же? – тут же насупился очкастый идейный генератор.
Ичиго скрестил руки на груди и отвернулся от собеседника:
-Не хочу, чтобы из-за меня тебе было больно. Не хочу никому вообще причинять боль.
Урью раздражённо фыркнул, опустился рядышком на пол и, немного посомневавшись, всё же положил руку ему на плечо:
-Куросаки, ты дурак. Но дурак хороший, – Ичиго никак не отреагировал на эти слова, даже головы не повернул. Странно, но эта нулевая реакция почему-то добавила квинси храбрости, поэтому он продолжил: - Всегда заботишься о других, почему-то упорно забывая о себе. Дурак.
-С чего это ты вдруг обо мне заговорил? – расслышал он недовольное бурчание Ичиго в темноте.
Урью воспользовался тем, что на него никто не смотрит, и позволил себе улыбнуться.
-Просто мне действительно хотелось бы стать членом твоей семьи, Ич… Куросаки.
-Э?
-Нет, я не шучу. Твои сестрички мне очень понравились. Юзу мила и приятна в общении, кроме того, невооружённым глазом видно, как сильно она любит своего братишку. Карин тоже очень привязана к тебе. И отец твой, хоть и довольно странный, показался мне хорошим, открытым человеком.
-Для чего ты мне всё это говоришь?
-Я и сам не знаю, – Урью поднял с пола и водрузил на нос очки, слетевшие с него во время потасовки (Ичиго невольно задался вопросом, зачем они ему понадобились в кромешной тьме, однако спросить постеснялся). – Наверное, потому, что мне вдруг подумалось, как здорово было бы иметь такую семью, как у тебя, Куросаки. Знаешь, когда я сегодня беседовал с Юзу, мне почему-то вспомнился дедушка. Она так же искренне говорила со мной, интересовалась моей жизнью. Не то что… Впрочем, не будем о нём.
Луна зашла за тучу, и в комнате стало совершенно темно. Ичиго почувствовал, как в его сознании вновь оживился Пустой.
«Коро-оль! Отдай мне своё тело хотя бы на пару минут, а? Квинси сейчас так разоткровенничался, что вот-вот расплачется! Во мне всё прямо так и пылает желанием… помочь ему утешиться».
Ичиго демонстративно проигнорировал грязные намёки белой гадины, устроившей партизанский штаб у него в голове, вместо этого обернувшись-таки к Ишиде:
-Послушай, – мягко начал он, стараясь следить за каждым своим словом, – я вовсе не забываю о себе в заботах об окружающих. Просто… Просто причинять боль моему другу…
-Мы не друзья, Куросаки.
-Возможно, для тебя я просто тупой недоделанный шинигами, но лично я тебя другом считаю, так что заткнись и слушай, – огрызнулся рыжий, тут же взяв себя в руки (благо в кромешной тьме он не видел этого вечно супер-дупер-умного выражения лица Ишиды). – Я не могу этого сделать. Может, мы найдём какой-нибудь другой способ?
***
-Куросаки, долго ты ещё собираешься валяться в постели? В школу опоздаем!
Знакомый голос, донесшийся из кухни, оторвал Ичиго от воспоминаний о ночном разговоре. Он зевнул, почесал затылок и лениво протянул:
-Иду.
Защекотавший ноздри соблазнительный запах заставил его проснуться окончательно: «Ишида готовит завтрак? Ой, а мы ведь из-за этого вчерашнего каламбура и не поужинали! Неудивительно, что я голоден».
Он быстренько влез в одежду, проверил содержимое сумки и уже намеревался выйти из гостиной, которая со вчерашнего дня превратилась в его апартаменты, когда голову пронзила мысль: «А как же нам быть, если зелье снова начнёт действовать? Мы ведь вчера так ни до чего и не договорились: я уснул посреди его лекции о вреде самопожертвования и о полезности маленького зла во благо великого добра».
«А я, между прочим, не спал и всё дослушал до конца! – «поздоровался» Пустой. – То есть, до того момента, когда он обнаружил, что ты дрыхнешь. Знаешь, кстати, что случилось потом?».
«Мне это неинтересно».
«А потом он поднял тебя с пола, не-ежненько уложил на диван и даже прикрыл одеялом, пожелав приятных снов. Да правду говорю, у него можешь спросить!».
«Вот ещё», – фыркнул «Король», заходя на кухню.
Урью уже сидел за столом, рассеянно помешивая ложкой чай: всё его внимание было сосредоточено на книжке, которую он держал в руке.
-Доброе утро, – подал голос Ичиго, садясь напротив.
-Соня ты, Куросаки, – перелистывая страницу, ответил Урью. – Садись, нужно торопиться, у нас сегодня много дел.
-Например?
-Например, разобрать твои вещи, найти среди всего этого хаоса Кона (ведь ты его с собой взял?), а также попытаться избежать встречи с нашими…
-О, Господи! Кон!
Ичиго в ужасе подорвался со стула и сломя голову помчался обратно в гостиную. Послышались шум, грохот, ругательства – и, наконец, квартиру огласил душераздирающий вопль плюшевой игрушки, о которой в суматохе вчерашнего дня попросту забыли.
-Ичиго, ты гад! Урод! Бессердечный садист! Я целый день торчу у тебя в сумке в компании трусов и футболок! Мне уже даже приснилось, что я сам стал трусами! Скотина!
Урью с интересом прислушивался.
-Извини, Кон, мне вчера было не до тебя.
-Как это не до меня?
-Представь себе. Мой мир не крутится вокруг тебя одного, животное.
-ЧТО-О-О?
Тонкие губы квинси изогнулись в саркастичной улыбке. Глаз от книги, впрочем, он не отрывал.
-Ичиго, ты… ты… у меня даже слов для тебя не находится… никаких!
- Скажи спасибо, что я о тебе вообще вспомнил.
«Ну, вспомнил-то как раз я, а не он», - заметил про себя Урью. Он уже даже начал подумывать о сплавлении Кона в магазинчик Урахары (пусть забирает бракованный товар, который ко всему ещё и жизни не даёт!), но внезапный звонок в дверь прервал его приятные размышления.
«Надо бы угомонить эту крикливую парочку».
-А ну, заткнулись, – приказал он, заглянув в гостиную, где Ичиго с особой злостью втаптывал плюшевую игрушку в ковёр. – У нас гости, Куросаки.
Из-под ступни Ичиго раздалось нечто вроде «Спасите», однако никто на мольбу внимания не обратил.
-Ты кого-то ждёшь? – спросил рыжий, «контрольно» наступив на Кона.
-Ума не приложу, кого это могло принести, – честно ответил квинси. – О, Господи, Куросаки, ну что за вид? Стыдно тебя людям показывать.
Подойдя к и впрямь растрёпанному после сна Ичиго, он по-хозяйски одёрнул на нём футболку и попытался улучшить состояние оранжевой шевелюры, но потерпел неудачу, поэтому молча подал ему расчёску.
-Сделай что-нибудь с этим гнездом у себя на голове, а я пошёл открывать, - приказал он и, подгоняемый настойчивым дребезжанием, заторопился к двери.
На пороге обнаружились двое. В руках у Хельги был свёрток, перевязанный премилым бантиком, Рик уже протягивал оторопевшему хозяину квартиры бутылку шампанского.
-Доброе утро, Урью! – в один голос произнесла парочка и лучезарно улыбнулась.
-Д-доброе… А-а… Позвольте спросить, по какому поводу? – слегка заикаясь, выдавил из себя квинси и тут же, заметив лукавый взгляд Рика, поплотнее запахнул халат.
-Ну как же! – Девушка весело подмигнула ему. – Мы пришли поздравить вас с новосельем. Рик мне уже всё рассказал.
-Значит, рассказал… Хм. Проходите, пожалуйста. Доброе утро! – последние слова относились к обитательнице 12-ой квартиры, которая уже сверлила соседей внимательным взглядом из-за толстенных очков. Видно, «дежурила» бабка круглосуточно.
Дверь боковой квартиры отворилась, появилась заспанная морда студента медицинского университета, а по совместительству - очень любопытного соседа, Такахиро.
-О, что за собрание? – парень обвёл взглядом соседей, задержавшись на бутылке в руках Рика. – Урью, мальчик мой, не пускай этих симпатичных ребят к себе в квартиру, твой Ромео может неправильно понять… О, а вот, кстати, и он, лёгок на помине.
Рядом с квинси действительно выросла фигура «Ромео». Ичиго выглядел на удивление прилично – кажется, всё-таки не поленился провести расчёской по волосам.
Хельга бросила на него колючий взгляд – настолько короткий, что его, наверное, никто даже не заметил. Секундой позже неприязнь, написанная на её лице, сменилась чистейшим добродушием.
-Здравствуйте, Ромео. Простите, не знаю вашего имени, нас ведь не представили.
Ичиго ухмыльнулся (нахальства этой девчонке было не занимать!) и выступил вперёд:
-Куросаки Ичиго.
-Куросаки-кун, стало быть?
-Просто Ичиго.
-Очень приятно, будем знакомы, – девушка протянула ему свою изящную ручку, которую тот под пристальным взглядом Урью пожал (не будь вредного квинси, он бы жест Хельги или проигнорировал, или высмеял: с каждой минутой она нравилась ему всё меньше и меньше).
-А тебя зовут Хельга, тебя – Рик. Я знаю, мне Ишида немного о вас рассказал, – продолжил разговор Ичиго. Его взгляд переместился на студента: - А вот имени этого шутника-любителя я не знаю.
-Ао Такахиро, – поклонился парень и, затянувшись только что зажжённой сигаретой, продолжил: – Студент медицинского университета. Надеюсь, скоро смогу увидеть своего соседушку там же, верно, Урью?
-Верно, Такахиро, – холодно ответил квинси. – Видишь, Ичиго? Тебя уже с новосельем пришли поздравлять. Новости в этом доме распространяются быстро, я предупреждал.
-Скажи, Ичиго, – внезапно подал голос улыбающийся во весь рот студент, – почему именно ты теперь живёшь с нашим Урью? Почему не Хельга или, скажем, Рик? Чем ты такой особенный?
-Вот у него и спроси, – отрезал рыжий.
«Всё-таки он неисправимый грубиян! – посетовал про себя Урью, глядя на внезапно насупившегося Ичиго. – Впрочем, мне ли жаловаться? Я должен сказать спасибо Куросаки, ведь это я заварил кашу с соседями, да ещё и его во всё это втянул… А он, добрая душа, продолжает играть навязанную ему роль. Надо бы его поблагодарить».
-К сожалению, сейчас мы с Ичиго принять вас не можем (спешим в школу), но вечером милости просим всех к нам на новоселье.
Воспользовавшись минутным замешательством, Ичиго выхватил из рук Хельги свёрток, отобрал у Рика шампанское и, бросив им нахальное «До вечера!», с силой захлопнул дверь.
-Что?.. Куросаки, зачем ты это сделал?! – опомнившись, схватился за голову Урью. – Это же так невежливо!
-А совать нос в личную жизнь соседей, значит, вежливо? – огрызнулся в ответ Ичиго. – Что они вообще о себе возомнили? Врываются к тебе в квартиру с утра пораньше, задают бесцеремонные вопросы… Одно слово – европейцы!
-Они уже семь лет живут в Японии, Куросаки, – неизвестно для чего вставил Урью. – Раньше от них вообще житья не было, с твоим появлением немного лучше стало… Я, конечно, очень благодарен, что ты продолжаешь меня прикрывать, но, Куросаки…
-А у меня есть выбор? – пожал плечами Ичиго. – Если рассказывать правду, то придётся поведать всю историю про наших отцов, а мне уже надоело за старика своего краснеть. Уж лучше так. Да и потом, должен же я тебя как-то отблагодарить за приют.
Урью молча наблюдал за тем, как его сожитель обнюхивает отобранный у Хельги свёрток, пытаясь угадать, что же там лежит, и думал: «А всё-таки Куросаки – честный парень».
Странная, неизвестно откуда взявшаяся мысль прогнала раздражение.
-И всё же я бы предпочёл, чтобы ты был чуточку повежливее с ними, – заключил он, примирительно улыбнувшись (занятый изучением этикетки на бутылке Ичиго этой улыбки не заметил, иначе сильно бы удивился: слишком уж она вышла доброй для гордого маленького квинси).
Раздавшийся телефонный звонок заставил обоих недовольно поморщиться.
-Это ещё кто? – лицо квинси обрело своё привычное слегка недовольное выражение, и он поспешил в гостиную. Через пару секунд Ичиго услышал его тихий голос: – Слушаю… А-а, это ты… Что нужно?.. Нормальный у меня голос…
Ичиго насторожился: с кем, интересно, обычно вежливый Ишида так небрежно разговаривает?
«Он только тебе грубит, – не преминул вставить свои пять копеек Пустой. – Да ещё отцу своему».
«Точно! Ему звонит Ишида-старший!» – осенило Ичиго.
«Вот видишь? Я даже пользу могу приносить».
Но «Король» его уже не слушал: всё его внимание было сосредоточено на разговоре отца и сына, хоть ему и пришлось довольствоваться лишь его частью.
-А почему тебя это должно волновать? Какое тебе дело до Куросаки Ичиго?
«О тебе говорят», – неизвестно для чего уточнил Пустой.
-Какое МНЕ дело? Позволь тебе напомнить, Рюукен, что это ты мне звонишь… Зачем тебе приходить?.. Послушай, передай Куросаки-старшему: с его сыном всё в порядке, но видеть его он хочет так же сильно, как я – тебя… И у тебя ещё хватает наглости спрашивать, почему? После всего, что ты сделал для него и для меня?!.. Всё, Рюукен, я кладу трубку. И если ты посмеешь заявиться, я дверь не открою!
Урью с силой впечатал трубку в телефонный аппарат и, тяжело вздохнув, сел на диван.
Ичиго зашёл и присел рядом.
-Чего хотел?
-О тебе спрашивал. Думаю, мой ответ ты слышал, – Урью вздохнул, снял очки и принялся массировать виски. – Вечно он лезет не в своё дело… Ладно, Куросаки, нам пора собираться в школу, верно?
Ичиго кивнул.
**
По дороге им пришлось столкнуться с двумя испытаниями.
Первое представляло собой возвращающуюся из продуктового магазина бабулю из 12-ой квартиры, которая просканировала их своим пронзительным взглядом поверх сдвинутых на кончик носа очков, но, на их счастье, промолчала. Она вообще редко разговаривала.
Когда фигура бабульки осталась позади, парни весело переглянулись
-Она так на всех смотрит? – шёпотом спросил Ичиго.
Урью покачал головой:
-Просто ты ей не очень понравился. А ко мне она всегда с подозрением относилась.
Рыжий ухмыльнулся. Ещё бы он ей понравился!
Вторым испытанием на пути молодых людей в школу явилась стайка одноклассниц, которым по понятным причинам оказалось с ними по пути. Девушки пребывали в чрезвычайном возбуждении после просмотра какого-то аниме вчерашней ночью, поэтому им было не до парней. Всё, что их волновало на данный момент, – это вопрос, действительно ли Юки любит Шуичи.
-Это ещё кто такие? – недовольно пробубнил Ичиго, хмурясь в небо.
-По всей видимости, главные герои аниме, – предположил Ишида, осторожно оглядываясь на идущих чуть позади девчонок. – Забудь об этом, Куросаки, анимешники – народ особенный, просто так понять, о чём они говорят, очень трудно.
Ичиго молча пожал плечами.
Внезапно одна из девушек поравнялась с ними и, бросая хитрые взгляды на идущих позади подружек, спросила:
-Ишида-кун, Куросаки-кун, как у вас дела?
-Хорошо, – буркнул рыжий, пытаясь вспомнить, как же эту девушку зовут (чёртова плохая память на имена!).
Слегка скосив глаза в сторону квинси, он заметил на его лице улыбку. Парень явно угадал, о чём в тот момент думал Ичиго, и это его чрезвычайно позабавило.
-Да-а? – почему-то обрадовалась девушка, снова обменявшись с подругами ехидненькими взглядами. – А как ваша семья поживает?
-Живы ещё, – отрезал Ичиго, отворачиваясь от надоеды.
-А вы, значит, теперь парой ходите, да?
Урью бросил внимательный взгляд на стайку девчонок: да, так и есть, четверо из них посещали клуб рукоделия вместе с ним. Стало быть, те самые сочинительницы… Вот откуда странные, явно наводящие вопросы.
-Тебе-то какое дело, вместе мы ходим или по отдельности? – огрызнулся Ичиго и, не желая больше слушать бредни одноклассницы, имени которой он вспомнить так и не смог, ускорил шаг, качнув Ишиде головой, чтобы следовал за ним. Урью молча покорился. Будь это кто-нибудь другой, а не те сумасшедшие из его клуба, он бы вежливо извинился, прежде чем покинуть их, но девчонки его уже попросту достали. Что они вообще знают об их с Ичиго отношениях? Выдумывать всегда легко.
Первые два урока прошли довольно мирно. Кейго и Мизуиро набрались достаточно храбрости, чтобы заговорить с их вспыльчивым и непредсказуемым другом, и ужасно удивились, когда он вполне миролюбиво поддержал разговор. Возможно, дело было в том, что тема новоявленных братишек наконец-то перестала быть новинкой в классе, уступив место вкусненькому слуху о тайном романе учительницы физкультуры и тренера баскетбольной команды. Или причиной столь резкой перемены поведения Ичиго послужил тот факт, что Пустой уже довольно долгое время не доставал его своими тупыми комментариями.
Во время перерыва к нему подошла Татсуки.
-Как ты, рыжик?
-Не называй меня так, – вместо ответа пробормотал Ичиго, перевернув страничку манги, которую дал ему сегодня Мизуиро. – И, если тебе это интересно, у меня всё в порядке.
Девушка опёрлась руками о плечи приятеля, склонилась к его уху, прошептала:
-Я вчера звонила тебе домой, и твоя милая сестричка Юзу сказала, что тебя нет.
-Я гулял, – коротко ответил парень, не отрывая взгляда от комиксов.
-В десять вечера?
-Мгм.
-Ничего не хочешь мне рассказать? – мягко спросила Татсуки.
Ичиго вопросительно посмотрел на стоящую невдалеке Рукию, пытаясь понять, не проболталась ли она о его переселении. Шинигами незаметно покачала головой. Значит, нет. После вчерашнего скандала она бы не осмелилась ему врать. Конечно же, скандал произошёл, скорее, между ним и Рукией-шинигами, а не Кучики-одноклассницей, поэтому они сейчас и не продолжали вчерашнюю ссору, а попросту друг друга не замечали.
Он сбросил со своих плеч руки подруги и едва слышно произнёс:
-Татсуки, я не могу тебе сейчас рассказать. Всё слишком нестабильно, каждый день ситуация меняется.
Она явно хотела что-то ответить, но он жестом остановил её:
-Потом. Татсуки, всё потом.
Девушка вздохнула, но всё же отстранилась:
-Хорошо.
Прозвенел звонок на урок, школьники заторопились занять свои места.
Симпатичная молоденькая учительница истории начала с обсуждения контрольной, усилиями болтливого Кейго затянувшегося на полчаса и совершенно неожиданно прерванного резким стуком в дверь.
-Кто бы это мог быть? – задумчиво протянула Кацу-сенсей и добавила громче: - Войдите!
-Простите, простите за беспокойство, – вместе со звуком открываемой двери раздался приятный мужской голос. – Сожалеем, что приходится прерывать ваш урок, но необходимость заставила нас…
-ТЫ!
Все в классе обернулись к Ичиго, квадратными глазами уставившегося на неожиданного посетителя. Яркая гавайская рубашка, выглядывающая из-под белого докторского халата, вечная улыбка на лице, непонятно к чему цветочек в нагрудном кармане – без сомнения, это был Куросаки Ишшин собственной персоной.
-О, Ичиго! – заметив сына, мужчина энергично замахал ему рукой.
-Подвинься, Куросаки, весь проход загородил.
«А вот и второй», – пронеслось в голове у Ичиго при звуке этого голоса, за последние несколько дней превратившегося для него в узнаваемый. Он встретился взглядом с побледневшим Урью, который сжал в кулаке остро заточенный карандаш, видимо, с намерением этим самым инструментом выколупать кое-кому глаз.
На Рюукене тоже был белый халат, только, в отличие от Ишшина, смотрелась докторская униформа на нём вовсе не комично, а как само собой разумеющееся дополнение к имиджу. Любимый галстук с крестиками и белые волосы, серьёзное выражение лица и хорошая осанка – всё говорило в пользу этого симпатичного доктора.
-Вы что-то хотели? – не преминув отметить про себя приятную внешность Рюукена, обратилась к нему учительница.
-Да, – коротко ответил мужчина и характерным движением руки поправил очки на переносице. Это навело Кацу-сенсей на определённые мысли.
-А-а, вы, должно быть, отец Ишиды Урью!
-Я…
Однако милый доктор-картинка ответить не успел: тихий, сочащийся злобой голос из глубины класса прервал его на полуслове:
-Ты что здесь делаешь?
-И ты тоже! – гораздо громче выразил своё негодование Ичиго.
Понимающие улыбки начали расплываться на лицах одноклассников, когда до всех наконец-то дошло, кого же они перед собой видят.
-Как грубо! Мы, между прочим, пришли, пожертвовав своим обеденным перерывом! – состроил гримасу Ишшин.
-Эм-м, Куросаки-сан, Ишида-сан, – несмело обратилась к ним Кацу-сенсей, – если вам необходимо поговорить с вашими сыновьями, то, может быть, вам стоит выйти в коридор или найти какой-нибудь свободный кабинет?
-Конечно, нам нужно с ними поговорить, дамочка! – пропустив мимо ушей большую часть её речи, возмутился Ишшин. – Как вам такое? Мой сын без моего ведома, так сказать, тайком собрал свои вещи и ушёл из дому!
-Об этом совершенно не обязательно знать всему свету, Куросаки, – холодно заметил Рюукен, однако, к его удивлению, оказался полностью проигнорирован.
-Ушёл жить к его сынишке, Урью, – продолжал жаловаться родитель, указывая на младшего Ишиду, чтобы всем было понятно, о ком речь.
-И не показывай пальцем, это неприлично.
-Ни слова мне не сказал! Хорошо, что дочка от меня секреты хранить не умеет, а то я бы с ума сошёл от беспокойства! Представляете? Прихожу домой уставший, голодный, а меня на холодильнике ждёт записка следующего содержания: «Ушёл и вряд ли вернусь!». Можете себе вообразить, Сенсей-чан?
Кейго обернулся к Ичиго и, совершенно не задумываясь о последствиях, поинтересовался:
-Так ты теперь с Ишидой живёшь, да?
-Кейго, помнишь, я тебя учил пословице «Молчание - золото»? – поспешил, пока не поздно, вмешаться мудрый мальчик Мизуиро. – Сейчас самое время над ней задуматься.
-О чём ты? – совершенно искренне удивился первый придурок класса.
Мизуиро только тяжко вздохнул, в очередной раз за долгие школьные годы спросив у Господа Бога, за какие прегрешения Он сделал их друзьями.
-Рюукен, – вновь подал голос Урью. Все с интересом обернулись к нему. – Убирайся к чёртовой матери, я не собираюсь с тобой разговаривать.
-Урью-чан, не груби папе, – вставил Ишшин, погрозив ему пальчиком. – Он ведь так беспокоится о тебе…
-А НУ ВОН! – Ичиго, не задумываясь о том, что делает, схватил с парты книжку и метким броском запустил ею в отца. Благо, Ишшин обыкновенным человеком не являлся, поэтому ему вовремя удалось избежать атаки, заодно убрав с линии огня зазевавшегося Рюукена.
-Ичиго! Что за манеры? – тут же завёлся он, поднимая с пола книжку. – О, «Мировая история». Интересно…
-ВОН, Я СКАЗАЛ!
На этот раз роль снаряда сыграла сумка Кейго, по несчастливой для её хозяина случайности оказавшаяся в зоне досягаемости вспыльчивого одноклассника. Ишшину снова удалось увернуться, что, однако, лишь распалило гнев «швырятеля».
-Куросаки, – холодно заявил Рюукен, пригнувшись, чтобы не попасть под обстрел, – выйдем на пару минут вместе с ними. Пошли, Ичиго, Урью.
Ичиго мигом подорвался с места и, едва сдерживая раздражение, выскочил вслед за пытающимся держать себя в руках Урью в коридор под всеобщий вздох разочарования.
Когда же дверь за скандальной семейкой закрылась, учительница недоумевающе спросила:
-Вы, случайно, не в курсе, что происходит с Ишидой и Куросаки? Они в последнее время ведут себя – страннее некуда. Да ещё и отцы пришли…
-Я! Я в курсе, сенсей! – рука Кейго взмыла вверх. – Об этом судачит весь класс вот уже несколько дней кряду. Что, правда не слышали?
-Кейго, – тихонько перебил его Мизуиро, – вспомни о пословице.
К сожалению, попытка заткнуть болтуна с треском провалилась.
Мизуиро только вздохнул и отвернулся к окну, вполуха прислушиваясь к голосу своего друга.
«Интересно, что на это всё скажет Ичиго, когда вернётся? Надеюсь, Кейго ему не проболтается, что это мы распустили тот слух об их отцах. Он ведь может. Кстати, почему сейчас Ичиго живёт у Ишиды? Наверняка братья объединились в общем горе… Забавно. Меньше двух месяцев до выпуска осталось, а тут такие страсти разгорелись!».
Тем временем в коридоре объекты размышлений Мизуиро стояли плечом к плечу, как на войне, и пытались испепелить отцов взглядами, каждый – своего.
-Зачем ты пришёл? – выпрямившись, обратился Урью к отцу.
Тот поправил очки на переносице и ответил своим неподражаемым «Я-супер-дупер-квинси-тебе-никогда-со-мной-не-сравниться» тоном:
-Как всегда, предельно вежлив, Урью.
-Не хуже тебя.
-Ну, хватит, не заводись, мы не за этим с Куросаки пришли, – внезапно сменил стратегию Рюукен. Его холодный взгляд прошёлся по Ичиго, задержавшись на непривычно уложенных волосах (наверняка влияние его аккуратного сына), затем вернулся к Урью. – Со стороны Ичиго было очень нехорошо сбегать из дому, но это уже проблемы Куросаки: претендовать на роль отца я не собираюсь.
-Скорее, матери тогда, – не удержался Ишшин, однако Рюукен демонстративно не обратил на реплику внимания.
-Урью, мы рады, что Ичиго живёт у тебя, но ты должен понимать: его место – в доме Куросаки, а не в твоём.
-По-моему, он сам должен решать, где его место, – отрезал Урью.
Оба Куросаки стояли рядом и смирненько созерцали редкую сцену – разговор двух последних квинси, отца и сына. Ичиго даже показалось, что повеяло холодом – настолько напряжённой была между ними атмосфера. Они с Ишшином переглянулись и молча кивнули друг другу, соглашаясь таким образом не вмешиваться, пока эти двое не разберутся между собой.
-Мы с Куросаки подумали, что Ичиго уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понять и принять кое-какие вещи, поэтому и решились на столь важный шаг, как раскрытие. Ты думаешь, он в тот вечер случайно нас вместе застал?
«Так и знал! – воскликнул про себя Урью, пожирая отца ненавидящим взглядом. – Он всё подстроил!».
Вслух же юноша произнёс следующее:
-Я хорошо тебя знаю и ни на минуту не поверил, будто ты способен допустить подобную оплошность.
Рюукен усмехнулся, и Ичиго внезапно почувствовал, как внутри у него всё похолодело. Одновременно с этим кое-какие вещи начали странным образом проясняться. Вспомнились слова Урью, произнесённые им пару дней назад: «Подозреваю, что он затеял всю эту канитель с целью отомстить мне за нарушение клятвы. Наверное, он думал, что из-за них мы с тобой рассоримся и я вылечу из твоего окружения. Логично и очень просто, не правда ли?».
Глядя на Рюукена сейчас, врио шинигами наконец-то понял их смысл.
-Как выяснилось, раскрывать Ичиго правду о нас было ещё рановато. Одно хорошо: через него обо всём узнал ты.
Рюукен слегка склонил голову набок, стёкла его очков устрашающе сверкнули.
«Я оказался прав, – мелькнуло в голове у Урью. – Во всём прав. Этот роман с отцом Куросаки… Цель его была одна: преподать мне урок. Да уж, Рюукен, твои воспитательные методы всегда отличались оригинальностью, но в этот раз ты явно перегнул палку».
-Теперь, – продолжал Рюукен, как ни в чём не бывало, – у нас возникла проблема: вы двое совершенно не хотите нас признавать. К твоей отстранённости я уже давно привык, но Куросаки терять сына не хочет.
-Скажу даже больше! – не удержавшись, вставил улыбающийся Ишшин. – Я хотел бы, чтобы их у меня было двое.
-Д-двое?.. – Урью настолько растерялся при виде этих добрых карих глаз, устремлённых на него, что на миг даже забыл, где находится и с кем разговаривает.
Рюукен устало вздохнул и безнадёжно покачал головой:
-Куросаки мечтает о большой семье. Будто шинигами и квинси могут ужиться в одном доме, – добавил он почти шёпотом, чтобы услышали только те, кого эти слова касались. – Для меня всё ещё загадка, как ему удалось заразить этой идеей меня, но, видишь ли, Урью, теперь и мне захотелось иметь нормальную семью, а не сына, с которым видишься раз в месяц – и то ради тренировок.
Урью не нашёлся с ответом. Последняя фраза отца буквально выбила его из колеи: она никак не вписывалась в его уже сложившееся представление о злобном плане Рюукена.
«Я всё могу понять… Но чтобы такой, как Рюукен, захотел иметь семью? Да ещё столь дружную и весёлую, как у Куросаки?.. Не понимаю. Что-то не так. Что-то неправильно».
Судя по странной улыбочке, игравшей на губах Ишиды-старшего, тот догадался о сомнениях сына.
-Не может быть… – прошептал Урью, широко раскрытыми глазами глядя на отца. – Этого не может быть…
-Чего не может быть? – не понимая ситуации, снова встрял Ишшин. Ичиго лишь нахмурился.
-Не может быть, чтобы ты в самом деле… – снова начал Урью, но не договорил.
Голова закружилась, кровь отхлынула от лица, возникло ощущение, что он сейчас потеряет сознание. Вне всякого сомнения, это были происки зелья. Он обернулся к Ичиго за помощью, но тот не смотрел на него.
«Странно, – подумал квинси, в панике пытаясь подать рыжему знак, предупредить о грядущей опасности, – я хорошо себя чувствовал с утра, так что даже решил, будто этот кошмар закончился. Оказалось, нет… Ну же, Куросаки, не тормози! Сделай что-нибудь!».
Это очевидное «Сделай что-нибудь!», написанное на лице Урью, наконец-то дошло до адресата. Ичиго так перепугался, что вначале даже не мог сообразить, как ему поступить. Он прекрасно видел, как цвет лица квинси из просто белого превращается в зеленоватый, как Урью кусает губу, чтобы сдержать себя, как его пошатывает из стороны в сторону.
«Нужно действовать, Король», – участливо подсказал Пустой, выводя Ичиго из ступора.
Не сомневаясь больше ни минуты, он схватил квинси за руку и потянул за собой к лестнице, ведущей на крышу.
-Нам нужно идти! – бросил он на ходу удивлённо смотрящим им вслед родителям.
Пару секунд спустя две фигуры исчезли из виду.
-И что это было? – первым обрёл дар речи Ишшин. – Они настолько не хотят нас видеть?
Рюукен настороженно сузил глаза:
-Тебе во взгляде Урью ничего не показалось… странным? Не странным даже, а… знакомым?
Сомнения прокрались в его душу. Вспомнились студенческие годы, знакомство с Киске, тот поход в кафе, после которого, собственно, всё и началось.
То, что затянуло его на долгие годы.
То, что и не думало заканчиваться.
Чёртов Киске со своими экспериментами!
-А что в его взгляде могло быть странным? – пожал плечами Ишшин. Впрочем, судя по тому, как он нахмурился, отвернувшись к окну, определённые сомнения затронули и его.
Прозвеневший звонок ознаменовал окончание урока.
Двери многих кабинетов пораскрывались, и коридор начали заполнять толпы спешащих на обед школьников.
Ребята из группы №3 выходили, оглядываясь на парочку докторов, стоящую в коридоре (некоторые даже выворачивали головы, пытаясь получше их рассмотреть).
-Нет, ничего, – наконец ответил Рюукен. – Показалось. Предлагаю поговорить с ними вечером.
-А куда они сыновей подевали? – раздался невдалеке чей-то громкий шёпот.
-Потише, Асано-сан.
-Опять ты со своим официальным обращением! Зови меня Кейго!
-Хорошо, Асано-сан.
Рюукен вздохнул: ему явно не нравился интерес, который они вызывали у школьной публики.
«Как в зоопарке, честное слово».
-Пойдём, Куросаки. У нас перерыв заканчивается.
***
На крыше было пустынно. Благо, сегодня там никто не прогуливал уроки.
-Куросаки! Пусти!
Ичиго остановился возле стенки и только после этого выпустил руку Урью. От продолжительного бега в полусогнутом положении (Ичиго тянул его за собой) щёки квинси раскраснелись.
«Может, всё уже закончилось? Отделался лёгким испугом?» – с надеждой подумал Урью.
Основания для подобных предположений были. Ему определённо стало лучше: тошнота прошла, головная боль притупилась, так что…
Нет. Не всё.
Ичиго в лёгкой панике наблюдал за тем, как глаза его друга под очками затуманиваются, темнеют.
-Куросаки, – процедил квинси сквозь зубы, - сделай так же, как прошлой ночью. Торопись, ну!
Урью с ужасом осознал, что его руки поднимаются сами по себе.
И он прекрасно понимал, для чего. Чтобы обвиться вокруг шеи Ичиго, притянуть к себе, ощутить близость, как высшее блаженство, и, откинув последние крупицы разума, переступить запретный порог, который сам же для себя и возвёл.
-Сделай же что-нибудь… – умоляюще проговорил он, едва шевеля губами.
Но Ичиго стоял, будто завороженный, и просто смотрел на него.
Одним шагом Урью сократил расстояние между ними. В висках бешено пульсировало, паника смешалась с предвкушением, ужас от осознания происходящего – с наслаждением, когда он осторожно прикоснулся губами к лицу Ичиго и нежно провёл ими по его щеке.
-Ну же, Ичиго…
Фраза вышла несколько двусмысленная, но ему уже было всё равно. Сознание твердило, что всё это безобразие должно быть остановлено, но чувства побеждали.
Чувствам нравилось происходящее.
«Это всего лишь зелье, дурак!» – кричала одна его часть.
«Нет, это то, чего я на самом деле хочу», – отвечала другая.
Тонкие губы квинси осторожно коснулись плотно стиснутых губ рыжего шинигами.
И внезапно произошло нечто удивительное: Ичиго, грубо смяв пальцами плечи Урью, буквально впечатал его в стену и… ответил на поцелуй.
В этот миг всё в мире маленького, но чрезвычайно гордого квинси перевернулось: звуки, цвета, краски.
Он ожидал чего угодно, но только не этого, а потому первые несколько мгновений попросту стоял, не шевелясь и почти не дыша. Урью даже представить себе не мог, что Ичиго умеет так целоваться!
«Почему? Почему? Почему?» – настойчиво крутилось в голове.
Горячие губы на миг отстранились, чтобы ответить на его незаданный вопрос:
-Прости, но я не хочу причинять боль своим друзьям. Так будет лучше.
Последовавший за этим поцелуй был уже взаимным.
***
Ичиго знал, что всего лишь пользуется…
«Я пользуюсь его состоянием».
«Да, пользуешься, – поддакнул Пустой. – Я вообще удивлён, Король, что ты только сейчас полностью осознал свои чувства по отношению к нему. Я-то уже давно знал».
«Откуда?»
«Глупый вопрос. Я – это ты, вернее, часть тебя. Те мысли или чувства, которые ты старательно запихиваешь в подсознание, становятся известны мне. Вот каким образом я так хорошо осведомлён».
«Какой же я дурак», – думал Ичиго, прижимая податливое тело крепче к себе.
«Я всегда это говорил».
Но шинигами не обратил внимания на комментарий своего вечного сожителя.
«Какой же я дурак… Обманывал себя, старался не замечать, избегать… Я настоящий подонок: пользуюсь им, как хочу, а он, жертва неудачной шутки особо умных друзей, и сопротивляться не может. Даже более того – не хочет, но не по своей воле. Одно слово – подонок».
Но остановиться прямо сейчас…
Полуприкрытые синие глаза. Тонкие пальцы в его волосах. Мягкие, сводящие с ума губы. Очки, забавно съехавшие набок.
-Ичиго… – на миг отстранившись, прошептал Урью, – действие зелья закончилось.
-Я знаю, заткнись.
«Эх, Король, башка твоя соломенная, – зазвучал в голове голос Пустого. – И что тебе мешало раньше это сделать? Ты же не можешь прикрыться гордостью квинси, как Ишида».
Ичиго не ответил.
***
На раздавшиеся на лестнице шаги никто не обратил внимания (разве что Пустой, который бестактно промолчал). Слегка скрипнула открывающаяся дверь.
-А он мне говорит, мол, мал я ещё, чтобы тусоваться в подобных заведениях! – краем уха расслышал Ичиго и скосил глаза в сторону двери.
Весь проход загораживала огромная фигура Чада. По выражению лица мексиканца невозможно было понять, о чём тот думает, но его с лихвой выдавали слегка округлившиеся глаза, которыми он уставился на друзей.
-Садо, чего застыл на проходе? – раздался откуда-то сзади голос Кейго. – Пусти народ, он, между прочим, жрать хочет!
Но Чад рассудил по-иному. Вместо того, чтобы выполнить просьбу одноклассника, он отступил на шаг и с грохотом захлопнул перед собой дверь.
Урью и Ичиго переглянулись с одинаковым выражением ужаса на лицах.
-Э-эй! – раздался приглушённый вопль неугомонного Кейго. – Садо, ты умом тронулся? Пусти дверь, тебе сказано!
-Куросаки, – еле слышно произнёс Урью, – убери руки. Быстро.
Ичиго повиновался и отпустил от квинси на шаг.
-Садо-о! Мизуиро, у него что, заряд кончился, как у тех киборгов, про которых ты мне вчера мангу показывал? Он не реагирует!
-Господи, Куросаки, ты мне рубашку помял, – Урью с отвращением посмотрел на свои рукава и попытался привести их в порядок, разгладив руками, но ничего путного из этого не вышло.
Оставив бесполезное занятие, он поправил галстук, водрузил на законное место очки, затем, подойдя к рыжему, быстренько пригладил его волосы и, окинув его и себя критическим взглядом, вынес вердикт:
-Паршиво. Но выбора у нас нет. Хорошо, что первым зашёл Садо-кун, а не эти болтуны Кейго и Мизуиро.
Ичиго потупил взор.
«Чувствую себя, как последняя сволочь».
«Да ладно, Король, ты ни в чём не виноват, – попытался подбодрить его Пустой. – Просто так сложились звёзды».
«Заткнись».
Урью, которого вопли за дверью начали порядком раздражать, подошёл и распахнул её настежь. Его встретил вопросительный взгляд Чада, всё это время, видимо, охраняющего вход.
-О, спаситель! – тут же взвыл радостный Кейго и, воспользовавшись тем, что Чад наконец-то потеснился, вырвался на крышу.
-Ичиго! Так вот ты где, значит, прятался! А мы всё думали, куда вы двое подевались!
-Сбежали от отцов? – участливо спросил вошедший следом за другом Мизуиро.
-Не совсем, – ответил Урью, занимающийся переглядками одновременно с Ичиго и Чадом.
«Нужно всё объяснить Садо, он ведь нас спас, – подумал квинси. – Но как? Вот вопрос».
-Мы решили вам тоже что-нибудь перекусить принести, – вдоволь напрыгавшись и нарадовавшись свободе, объявил Кейго. – Мизуиро настоял.
Во время обеда Мизуиро и «Асано-сан», как его называл последний, усиленно шутили, пытаясь разрядить обстановку, потому что «братики» молчали, как пеньки в глухом лесу, а Чад вообще редко разговаривал. Мизуиро порой бросал подозрительные взгляды на Ичиго и Урью. Трудно было угадать, о чём он думал в такие моменты.
***
Ренджи устало выдохнул и, наконец-то собравшись с духом, развернул свиток.
«Прочти его от корки до корки!» – приказала ему Рукия перед уходом в школу, добавив веса своим словам мощным ударом в плечо (как раз в её стиле).
Да уж, его подругу можно было без зазрения совести назвать мужиком в юбке. И как только Ичиго, эта ходячая энциклопедия ругательств, жил с ней в одной комнате? Они наверняка постоянно ссорились.
«Ладно, хватит, – поспешил одёрнуть себя парень. – Нужно читать».
Судя по разнообразию почерков, свиток являлся коллективным творчеством.
«Дорогой Абараи-кун!
От лица всего высшего состава Сейретея прошу Вас как можно скорее вернуться на службу по нижеизложенным причинам (пишут все, у кого возникли жалобы).
1. «Капитан шестого отряда Кучики Бьякуя уже второй месяц слоняется по всему Сейретею из угла в угол и пристаёт ко всем его обитателям со странными вопросами, на которые невозможно найти ответ. Вопросами, связанными с вами, Абараи-кун.
К примеру, неделю назад многоуважаемый капитан подкрался ко мне (именно подкрался! Я его не заметила!) и, надышав алкоголем в ухо, спросил, не хочу ли я выписать ему справочку о том, что он грунтоман и ему срочно нужно в мир живых, чтобы передать кое-что важное своему лейтенанту, то есть, Вам, Абараи-кун. После того, как я отказалась и посоветовала ему пойти домой хорошенько проспаться, он состроил кислую мину (я не выдумываю!), проныл нечто вроде «Одному-у?..» и затем внезапно исчез. Абараи-кун, пожалуйста, возвращайтесь!
Капитан четвёртого отряда Унохана Ретсу».
2. «Совсем сбрендил! Подошёл как-то к нам с Ячиру и завёл свою волынку, мол, «буду с тобой хоть каждый день сражаться, если отправишь свою коротышку на грунт с письмом для Ренджи». Я, понятное дело, тут же просёк, что он того, под мухой слегка, и спрятал Ячиру за пазуху, а ему в мягкой форме отказал. Странно, но почему-то выговор потом вынесли мне, а не ему! «За нецензурную лексику», видите ли. Вот козлы, да, Ренджи?..
Капитан 11-го отряда Зараки Кенпачи».
3 .«А ещё он сказал, что у меня волосы неправильного цвета и что они должны быть ярко-красными! Совсем поехал наш красавчик!
Ячиру-чан =)».
4. «Однажды он подошёл ко мне, с задумчивым видом ткнул пальцем в мои татуировки на лице и протянул: «У моего лейтенанта тоже такие есть, только по всему телу. Красивые такие. Вы знаете, да?». Хорошо, что под боком Юмичика оказался – подпихнул я ему этого павлина, а сам укатил подобру-поздорову.
Лейтенант 9-го отряда Хисаги Шухей».
5. «И ты просто свинья после этого, Шухей! Он меня полчаса терзал, расспрашивал, как мне удаётся привлекать так много мужского внимания! У-у, нудное существо! Хоть и красивое, м-да, этого не отнимешь… Меня, слава Богу, Иккаку выручил, спасибо ему большое, защитничку моему единственному! А то я бы там помер со скуки!
Аясегава Юмичика
P.S.: и ещё у него глаза были на мокром месте, когда он рассказывал мне, что его никто не любит, а в особенности тот, к кому он неравнодушен. Подумай, Ренджи, ладно? Один верный шаг – и себя от страданий избавишь, и нас заодно».
6. «Он спросил у меня, не мог бы я своей наукой привлечь «кое-кого» (прямо так и выразился!) с грунта к нам. Я сначала подумал об этом Куросаки. Мало ли? Может, он ему простить до сих пор то давнее поражение не может. Но когда он начал грузить мне какую-то чушь про «прекрасных и целеустремлённых лейтенантов», я, признаться честно, малость струхнул и банально сбежал, оставив его разговаривать со стенкой. Впрочем, судя по его состоянию, ему было всё равно, с кем вести беседу.
Капитан 12-го отряда Куротсучи Маюри».
7. «Капитан Кучики как-то вызвал меня к себе в кабинет, где после долгого обмена любезностями и трёх чашек чая (как он не лопнул-то?) попросил рассказать, каким ты был в юности. «Не пропускайте, пожалуйста, ни единой подробности!» – добавил он, при этом так двусмысленно погладив рукоять своего меча, что мне, несчастному и запуганному, пришлось остаться в его кабинете до поздней ночи и, уж прости, друг, выложить о тебе всё, что я помню (ну, может, и приврал чуток, а ты бы сам попробовал смотреть Кучики в глаза пять часов подряд, поговорил бы я с тобой тогда, смелым таким!). В общем, нам всем без тебя плохо, Ренджи. Возвращайся и сделай что-нибудь со своим капитаном!
Лейтенант 3-го отряда Изуру Кира».
8. «Он превратился в сущее чмо! Приезжай и или в…..и (*слово зачёркнуто*) его хорошенько, чтобы не скулил, или забирай с собой! Так дальше жить нельзя!
Аноним».
9. «И без твоих пошленьких комментариев обойдёмся, Матсумото! Послушай, Абараи, дело серьёзное. Пожалуйста, прислушайся к нам и возвращайся!
Капитан 10-го отряда Хитсугайя Тоуширо».
В общем, все и так достаточно чётко объяснили суть проблемы. Добавлю от себя лишь пару фраз. Абараи-кун, капитану Кучики без Вас очень плохо, это видно невооружённым глазом. Каким бы отмороженным ублюдком (прости, Господи!) он ни хотел себя выставить, все в Сейретее и так понимают, что к Вам он питает некие… хм… тёплые чувства. Так что возвращайтесь поскорее и объяснитесь с ним, наконец! Пожалуйста! Пожалуйста!! Пожалуйста!!!
Капитан 13-го отряда Укитаке Джууширо.
(*почерком Рукии*) «Всё понял, дурак?» .
В процессе прочтения письма выражение лица Ренджи кардинально менялось, по меньшей мере, раз десять. Недоверие, сомнение, ужас, стыд, смех, откровенная истерика, глубокая задумчивость и, в конечном счёте, отчаяние. Как же быть? После такого важного письма он просто не может не послушаться Рукию и не вернуться! Но…
«Но что я ему скажу, если всё же решусь? Что он всех достал своей любовью? Что в противном случае Рукия оторвёт мне голову и выпьет всю мою кровь? Что я очень боюсь объясняться с ним, но под напором общественности приходится делать решительные шаги?.. Э-эх, тяжело быть мной. Пойду посплю лучше, авось проблема сама собой разрешится!».
-А я бы на твоём месте немедленно отправился в Сейретей и сказал бы милейшему капитану Бьякуе всё о своих чувствах к нему, – неизвестно откуда встрял во внутренний спор Ренджи голос извне, хозяином которого оказался – вот сюрприз! – Урахара Киске.
Блондин стоял у входной двери, прислонившись к косяку, и вертел в руках свою знаменитую панаму, за привычку носить которую и получил одноимённое прозвище.
Ренджи, привыкший к подобным бесцеремонностям с его стороны, раздражаться не стал, да и настроения поорать на кого-то не было (вот придёт Рукия – тогда святое дело!).
-И что же, взять и вот так запросто бросить работу, чтобы устроить личную жизнь? Это глупо, не находите?
Урахара задумчиво пожевал соломинку, зажатую в зубах («задумчиво пожевал?». Да, он и такое умеет!), после чего выдал следующее:
-Поступай, как хочешь, но лично я – за маленькое нарушение правил в пользу большо-о-ой любви. Всё, отдыхай и наслаждайся покоем, пока не пришла твоя бешеная подружка.
Хозяин величественно удалился, напоследок хитро подмигнув ему и как-то непонятно хохотнув.
Оставшись в одиночестве, Ренджи ещё раз перечитал свиток. Затем ещё раз. И ещё.
С одной стороны, его очень обрадовало известие о том, что Бьякуя по нему скучает, но с другой – его вовсе не устраивало, что об их ещё даже не думавшем начинаться романе УЖЕ знал весь Сейретей.
***
Кучики Бьякуя сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. Вообще-то подобное поведение было совершенно не свойственно ответственному и серьёзному капитану шестого отряда, но в последнее время в его жизни произошло столько изменений, что новые привычки не слишком удивляли.
Вот пробежал, топоча, как слон, Иккаку из 11-го, за ним следом легко, точно бабочка, пролетел всегда опрятный и ухоженный Юмичика. Все с Сейретее знали, что эти двое вместе, и почему-то поддерживали их отношения (даже Зараки).
-Им заняться больше нечем? – зло пробурчал капитан Кучики, но быстро взял себя в руки и вернулся к работе.
В дверь постучали.
-Кучики-тайчо, – начал с порога один из рядовых шинигами его отряда, – вам просили передать это.
Он положил на стол свиток с печатью капитана Ямамото и, коротко поклонившись, вышел.
Бьякуя лениво провёл взглядом по новому предмету – и отвернулся в другую сторону.
-А ну сюда, никчёмные вы отребья! – мимо окна с грохотом промчался Зараки Кенпачи.
-Давай, догоняй их, Кен-чан! – радостно верещала Ячиру, висевшая на его плече.
«Сумасшедший дом», – заключил про себя Бьякуя и, поднявшись, закрыл ставни.
Возможно, таким образом ему удастся спастись от шума.
Он снова вернулся к работе, которую выполнял вместо своего лейтенанта, но дело как-то не шло. Может быть, из-за скандала за окном (Зараки всё-таки догнал своих подчинённых). А может, из-за клочка бумаги, который недавно обнаружился на верхней полочке его стола. Маленького клочка бумаги, который капитан Кучики положил перед собой на столе и теперь внимательно изучал его содержимое.
«Тайчо, я немного задержусь, но обязательно вернусь. Ренджи».
Записка, написанная впопыхах несколько месяцев назад. Бьякуя закрыл глаза. Он прекрасно помнил тот день, когда впервые увидел её. Ренджи тогда зачем-то срочно вызвали в главный корпус, но работу он не закончил, поэтому и написал своему капитану, что вернётся и всё непременно доделает. Бьякуя прекрасно помнил, как прочёл записку, осудил про себя корявость почерка и по неизвестным причинам вместо того, чтобы выкинуть листочек, сунул его себе в стол.
Теперь он понимал, почему. При прочтении незатейливого послания повторно Бьякуе открылся новый смысл простых слов:
«Я немного задержусь».
Ренджи не видели в Сейретее уже почти три месяца.
Для капитана Кучики время всегда текло незаметно. Год, пять, десять. Три месяца – короткий срок для шинигами, но почему-то именно три последних месяца тянулись для него дольше, чем вся его жизнь.
За это время Бьякуя пересмотрел свои взгляды на жизнь, на свободу выбора, на служебные романы, которые ранее осуждал…
«Я немного задержусь», говоришь ты? Но сколько можно? У тебя есть право попросить напарника, у тебя есть выходные, в конце концов! Почему ты ни разу не вернулся в Сейретей? Сколько можно задерживаться в мире живых? Или ты прячешься? Неужели от меня?..»
Бьякуя медленно открыл глаза и вновь посмотрел на записку.
Он мог представить себе Ренджи, склонившегося над его столом и торопливо малюющего кистью на клочке бумаги, наверняка вырванном из какой-то книжки, эти слова. Просто чтобы его капитан знал, где он, и не переживал, что работа не закончена. Он обязательно вернётся и всё доделает.
Очень часто Бьякуя ловил себя на том, что на построении высматривает в толпе знакомую красноволосую голову со смешной причёской. Или, к примеру, в случайном разговоре с его друзьями нет-нет да спросит, связывался ли с ними Ренджи. А на прошлой неделе он настолько осмелел (или потерял голову?), что подошёл к этому сумасшедшему Зараки с вопросом, не сможет ли он поручить своей лейтенантше смотаться в мир живых и передать письмо Ренджи. Конечно же, он получил отказ, причём в весьма грубой форме.
Капитан Кучики завёл привычку пить по выходным. Обычно в такие дни он попросту запирался у себя в комнате и, лёжа на кровати, прислушивался к странным мыслям, блуждающим в его отравленном алкоголем сознании. Мыслям, естественно, связанным с пропавшим лейтенантом.
Капитан Кучики дураком не являлся и, конечно же, понимал, что всё это означает.
За окном, похоже, завязалась драка (после ухода капитана Юмичика и Иккаку начали «разбор полётов», а Шухей и Кира подключились за компанию). Закрытые ставни не спасали от ора, который устроила четвёрка молодцев посреди бела дня.
Бьякуя протянул руку и провёл пальцем по одному из иероглифов (особенно кривому), но тут же, словно испугавшись собственного порыва, смял записку в кулак и кинул обратно в стол.
-Что здесь за балаган? – перекрывая шум драки, прозвучал ничего хорошего не предвещающий голос Сой Фонг. Буяны разом притихли.
Под звук тумаков и затрещин, которые щедро раздавала строгая капитанша, осыпая нарушителей спокойствия отборным матом, Бьякуя медленно взял записку в руки и развернул. Затем положил обратно, прикрыв какими-то ненужными бумагами.
Он, в конце концов, капитан, витание в облаках в рабочее время – не лучший пример для подчинённых.
***
-Ишида-кун, с тобой всё в порядке?
Урью оторвался от вышивки:
-А что не так?
Орихиме глянула на сидящих в отдалении подруг в поисках поддержки, получила от них утвердительные кивки и снова повернулась к квинси:
-Ты сегодня какой-то… мрачный. Наверное, расстроился из-за отца?
Урью отвернулся к окну и как можно спокойнее ответил:
-Ничего подобного.
-А почему же тогда?.. Впрочем, если не хочешь говорить, не нужно.
Девушка скромно опустила взгляд и, ещё некоторое время потоптавшись на месте, всё же вернулась на место. Ишида украдкой бросил на неё виноватый взгляд, но извиняться за излишнюю резкость не стал. Возможно, потом, но не сейчас.
«Что это было?».
Урью отстранённо прикоснулся кончиками пальцев к губам.
«Он меня поцеловал. По своей воле».
Что бы это могло значить? То ли, что обычно означает поцелуй?
«Нет. Нет, чёрт возьми, это же Куросаки! Скорее всего, он попросту пожалел меня. Или, возможно, он чувствует долю вины, ведь именно его друзья сыграли со мной злую шутку…».
Ишида отложил вышивку в сторону, вместо этого открыв книгу. Но почитать тоже не удалось: смысл прочитанного ускользал от пребывающего в замешательстве Урью.
«Ещё этот Рюукен… Я попросту не понимаю его. Раньше мне казалось, что я разгадал его планы, но сегодняшний день перевернул всё с ног на голову. Он сам сказал, что хочет иметь нормальную семью. Не такую, какая была у нас, а настоящую – большую, дружную. Такие, как он, знают, когда остановиться в своей игре. Если бы эта любовь с Куросаки Ишшином была всего лишь фикцией, он бы так далеко не зашёл. Кроме того, отец Ичиго – шинигами, его не так-то просто обвести вокруг пальца. Пусть он и изображает из себя безмозглого шута, в глазах его читается небывалая проницательность. Удивительно, как Ичиго этого не замечает».
Урью послал взволнованно смотрящей на него Орихиме успокаивающую улыбку, и та ответила ему дружеским подмигиванием. Это немного развеяло его мрачное настроение. Хорошо, что у него есть такая добрая и надёжная подруга. Жаль только, что он не может поделиться с ней своими переживаниями. Она не сможет помочь.
Почему-то в сознании всплыла одна из последних тренировок с Рюукеном, которая запомнилась ему своим необычным окончанием: вместо привычного «Переодевайся и иди домой» отец пригласил его в свой кабинет, где довольно долго расспрашивал о его жизни, успехах в школе, о планах на будущее, старательно избегая темы квинси и шинигами. Урью отвечал неохотно, да и то не на все вопросы. Когда разговор зашёл об учёбе в университете, Рюукен внезапно начал рассказывать о своих студенческих годах, чего раньше не делал никогда.
«Если мне не изменяет память, тогда-то он и упомянул о том, что был знаком с отцом Ичиго. Я совершенно не обратил внимания на его слова, но теперь, после всего произошедшего за последние несколько дней… Как же он говорил? Кажется, что случайно познакомился с Ишшином и Урахарой, и эта встреча сильно повлияла на его дальнейшую жизнь. Возможно, он ещё тогда пытался всё мне рассказать? Если же нет, то зачем? Я его не понимаю. Почему он хотел отгородить меня от Ичиго, если сам был влюблён в его отца, тоже шинигами? Не знаю. Наверное, единственный способ узнать правду – спросить его напрямик».
Дверь кабинета тихонько отворилась, и внутрь зашёл Чад. Подойдя к Орихиме, он что-то коротко ей прошептал, она кивнула и принялась поспешно собираться.
-Ишида, – парень подошёл к нему и сел на свободный стульчик рядом, не спеша, однако, начинать разговор.
Урью слегка смутился, вспомнив, при каких обстоятельствах произошла их сегодняшняя встреча на крыше. Чёрт возьми, ведь они с Ичиго так и не нашли время поговорить с ним. Сразу после окончания занятий рыжий зачем-то поспешил домой, поэтому квинси молча отдал ему ключ, а сам отправился на клубное занятие. Выходит, бедный Чад до сих пор пребывал в неведении касательно сцены, свидетелем которой ему невольно пришлось стать.
-Послушай, Садо, – начал Урью, отведя взгляд в сторону, – в последнее время с нами – со мной и Куросаки – произошло много всего невероятного, поэтому будет довольно сложно объяснить тебе, как так получилось, что когда ты зашёл сегодня днём на крышу, мы…
-Я не за объяснениями пришёл, – прервал его тяжёлый голос мексиканца.
-Что?.. А почему же тогда?
Чад некоторое время молчал, наблюдая за рыжеволосой девушкой. Затем очень тихо, так, чтобы слышал только его собеседник, произнёс:
-Я здесь затем, чтобы предложить свою помощь.
Урью уставился на него с неподдельным удивлением на лице:
-Помощь?
-Да, – Чад серьёзно кивнул. – Если тебе или Ичиго понадобится моя помощь, обращайтесь. Постараюсь помочь.
Произнеся это, парень поднялся на ноги, выпрямившись во весь свой огромный рост, и, хмыкнув что-то нечленораздельное вместо прощания, направился к Орихиме, чтобы взять у неё пакет с книжками. Девушка помахала Урью рукой на прощание, он ответил тем же.
Затем пара покинула кабинет.
«И что он имел в виду? – взяв иголку в руки, подумал квинси. – Никогда не поймёшь, что у этого Садо на уме».
Около получаса он сосредоточенно вышивал, пытаясь избавиться от сумбурных мыслей.
Очередной приступ застал его внезапно – он даже уколол палец от неожиданности.
Быстрее. Вещи в сумку. Неаккуратно, но ладно, так уж и быть. Короткий кивок девушкам в знак прощания.
Вот и выход.
Урью еле удерживал себя от бега. Голова болела, к горлу подступала тошнота и одни и те же мысли всё не давали покоя: ему срочно нужно быть увидеть Ичиго, прикоснуться к Ичиго, почувствовать Ичиго.
«Я убью Урахару, – поспешно пересекая школьный порог, думал квинси. – Ну, погоди, мерзавец».
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧИТАЙТЕ В КОММЕНТАРИЯХ)
Глава: 5
Ссылка на главу 1: www.diary.ru/~diary-of-via/p54867013.htm
Ссылка на главу 2: www.diary.ru/~diary-of-via/p55520608.htm
Ссылка на главу 3: www.diary.ru/~diary-of-via/p56554927.htm
Ссылка на главу 4: www.diary.ru/~diary-of-via/p58250497.htm
Автор: viaorel
Бета: Леония
Фэндом: Bleach
Пэйринг: Куросаки Ичиго/Ишида Урью основной, на заднем плане Куросаки Ишшин/Ишида Рюукен, Ренджи/Бьякуя
Жанр: юмор, романс, вкрапления ангста
Предупреждение: несколько второстепенных героев собственного производства. Присутствует ООС. В повести Ичиго и Урью 18 лет, им остаётся всего пара месяцев до окончания школы.
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Kubo Taito
Отказ от прав: герои не мои
Размещение: только с моего разрешения!
От автора: выражаю благодарность своей сестре tevaorel за то, что постоянно заставляла (и заставляет) меня писать, а также своей любимой бете Леонии за прекрасную правку и ценные советы. Зуч, тебе отдельное спасибо за то, что торопил Лео-саму с редактированием!
Глава 5 (продолжение в комментариях)
Глава 5
Первой мыслью Ичиго в момент пробуждения была: «Почему не буйствует старик? Солнце ведь уже встало». После того, как он открыл глаза, в голове начали медленно всплывать воспоминания о вчерашнем дне. Его переезд к Ишиде, странная ситуация в прихожей, разборки с Рукией и Ренджи, известие об урахаровском зелье, затем то ночное происшествие…
«Так, хватит», - одёрнул себя рыжий, когда до него внезапно дошло, что он непроизвольно краснеет. Но его можно было понять: обстоятельства, при которых он проснулся сегодня посреди ночи, располагали к появлению подобной реакции.
За 18 лет жизни Ичиго будили по-всякому: простым нежным «Вставай, милый» (это мама), встревоженным «Нии-сан, твои друзья сейчас снесут дверь, если не встанешь» (Юзу), стандартным «Доброе утро, Ичиго!» на весь квартал и полётом кулака в челюсть (старик).
Но сегодня около трёх часов ночи его разбудило совершенно непривычное ощущение прикосновения холодных пальцев к лицу.
***
Он открыл глаза и увидел тонкие черты Урью так близко, что сомнений быть не могло: зелье вновь атакует. Быстрая реакция, выработанная годами борьбы с отцом по утрам, спасла обоих. Молниеносное движение – и квинси уже лежит на полу с заломленными за спину руками, даже прикушенная губа не может остановить рвущийся из груди стон от неожиданно нахлынувшей боли.
Ичиго помнил, как просто сидел, упираясь коленом ему в позвоночник, и пытался собраться с мыслями.
Кажется, прошло около минуты, прежде чем оба начали медленно приходить в себя.
-Спасибо, – справившись с болевыми ощущениями, выдавил из себя Урью. Он говорил тихо, почти шептал, поэтому Ичиго пришлось наклониться, чтобы расслышать его. – Спасибо, Куросаки, это помогло.
-Что ты имеешь в виду?
-Боль, – коротко пояснил квинси. – Мы с тобой нашли способ избавления от проблем, сотворённых урахаровским зельем. Если ты ещё два дня будешь так активно выкручивать мне руки, мы спасены.
-Руки?.. Ой, прости.
Ичиго освободил его и, мучимый ощущением вины за свой поступок, даже помог подняться на ноги.
«Ну вот что ты за животное невоспитанное! – активизировался в его сознании Пустой. – Мальчик тебя, может, от всего сердца расцеловать хотел, а ты сразу руки крутить! Определённо, общение с этой Кучики до добра не доводит».
«Слушай, ты почему не спишь? Три часа ночи! Пошёл вон! – шикнул на него рыжий. – И вообще, какое тебе дело до того, как мы с Ишидой решаем свои дела?».
«Да потому что я решал бы их более мирным путём, – с удовольствием ответил квартирант его сознания. – Кстати, Король, если тебе так уж неприятно, когда квинси к тебе липнет (пусть даже не по своей воле), может, будешь сдавать мне в подобные моменты своё тело в аренду? Уж я о нём знатно позабочусь…»
«Жаль, не могу тебе сейчас сунуть кукиш под нос. Ну, потренируйся тогда в визуализации».
«Нет, ты всё-таки обдумай моё предложение!».
«Заткнись».
-Куросаки, о чём замечтался?
Ичиго встрепенулся:
-Прости. Ты что-то сказал?
-Да, – Урью теперь сидел на диване, Ичиго же устроился на полу. Квинси приосанился и деловито заявил:
- Всё, Куросаки. Как я уже говорил, проблема решена. Давай договоримся так: когда я начинаю себя неадекватно вести, ты уводишь меня подальше от людей и причиняешь боль. Моё сознание затуманится и перекроет действие зелья. Как тебе предложение?
-Хреновое.
-Это почему же? – тут же насупился очкастый идейный генератор.
Ичиго скрестил руки на груди и отвернулся от собеседника:
-Не хочу, чтобы из-за меня тебе было больно. Не хочу никому вообще причинять боль.
Урью раздражённо фыркнул, опустился рядышком на пол и, немного посомневавшись, всё же положил руку ему на плечо:
-Куросаки, ты дурак. Но дурак хороший, – Ичиго никак не отреагировал на эти слова, даже головы не повернул. Странно, но эта нулевая реакция почему-то добавила квинси храбрости, поэтому он продолжил: - Всегда заботишься о других, почему-то упорно забывая о себе. Дурак.
-С чего это ты вдруг обо мне заговорил? – расслышал он недовольное бурчание Ичиго в темноте.
Урью воспользовался тем, что на него никто не смотрит, и позволил себе улыбнуться.
-Просто мне действительно хотелось бы стать членом твоей семьи, Ич… Куросаки.
-Э?
-Нет, я не шучу. Твои сестрички мне очень понравились. Юзу мила и приятна в общении, кроме того, невооружённым глазом видно, как сильно она любит своего братишку. Карин тоже очень привязана к тебе. И отец твой, хоть и довольно странный, показался мне хорошим, открытым человеком.
-Для чего ты мне всё это говоришь?
-Я и сам не знаю, – Урью поднял с пола и водрузил на нос очки, слетевшие с него во время потасовки (Ичиго невольно задался вопросом, зачем они ему понадобились в кромешной тьме, однако спросить постеснялся). – Наверное, потому, что мне вдруг подумалось, как здорово было бы иметь такую семью, как у тебя, Куросаки. Знаешь, когда я сегодня беседовал с Юзу, мне почему-то вспомнился дедушка. Она так же искренне говорила со мной, интересовалась моей жизнью. Не то что… Впрочем, не будем о нём.
Луна зашла за тучу, и в комнате стало совершенно темно. Ичиго почувствовал, как в его сознании вновь оживился Пустой.
«Коро-оль! Отдай мне своё тело хотя бы на пару минут, а? Квинси сейчас так разоткровенничался, что вот-вот расплачется! Во мне всё прямо так и пылает желанием… помочь ему утешиться».
Ичиго демонстративно проигнорировал грязные намёки белой гадины, устроившей партизанский штаб у него в голове, вместо этого обернувшись-таки к Ишиде:
-Послушай, – мягко начал он, стараясь следить за каждым своим словом, – я вовсе не забываю о себе в заботах об окружающих. Просто… Просто причинять боль моему другу…
-Мы не друзья, Куросаки.
-Возможно, для тебя я просто тупой недоделанный шинигами, но лично я тебя другом считаю, так что заткнись и слушай, – огрызнулся рыжий, тут же взяв себя в руки (благо в кромешной тьме он не видел этого вечно супер-дупер-умного выражения лица Ишиды). – Я не могу этого сделать. Может, мы найдём какой-нибудь другой способ?
***
-Куросаки, долго ты ещё собираешься валяться в постели? В школу опоздаем!
Знакомый голос, донесшийся из кухни, оторвал Ичиго от воспоминаний о ночном разговоре. Он зевнул, почесал затылок и лениво протянул:
-Иду.
Защекотавший ноздри соблазнительный запах заставил его проснуться окончательно: «Ишида готовит завтрак? Ой, а мы ведь из-за этого вчерашнего каламбура и не поужинали! Неудивительно, что я голоден».
Он быстренько влез в одежду, проверил содержимое сумки и уже намеревался выйти из гостиной, которая со вчерашнего дня превратилась в его апартаменты, когда голову пронзила мысль: «А как же нам быть, если зелье снова начнёт действовать? Мы ведь вчера так ни до чего и не договорились: я уснул посреди его лекции о вреде самопожертвования и о полезности маленького зла во благо великого добра».
«А я, между прочим, не спал и всё дослушал до конца! – «поздоровался» Пустой. – То есть, до того момента, когда он обнаружил, что ты дрыхнешь. Знаешь, кстати, что случилось потом?».
«Мне это неинтересно».
«А потом он поднял тебя с пола, не-ежненько уложил на диван и даже прикрыл одеялом, пожелав приятных снов. Да правду говорю, у него можешь спросить!».
«Вот ещё», – фыркнул «Король», заходя на кухню.
Урью уже сидел за столом, рассеянно помешивая ложкой чай: всё его внимание было сосредоточено на книжке, которую он держал в руке.
-Доброе утро, – подал голос Ичиго, садясь напротив.
-Соня ты, Куросаки, – перелистывая страницу, ответил Урью. – Садись, нужно торопиться, у нас сегодня много дел.
-Например?
-Например, разобрать твои вещи, найти среди всего этого хаоса Кона (ведь ты его с собой взял?), а также попытаться избежать встречи с нашими…
-О, Господи! Кон!
Ичиго в ужасе подорвался со стула и сломя голову помчался обратно в гостиную. Послышались шум, грохот, ругательства – и, наконец, квартиру огласил душераздирающий вопль плюшевой игрушки, о которой в суматохе вчерашнего дня попросту забыли.
-Ичиго, ты гад! Урод! Бессердечный садист! Я целый день торчу у тебя в сумке в компании трусов и футболок! Мне уже даже приснилось, что я сам стал трусами! Скотина!
Урью с интересом прислушивался.
-Извини, Кон, мне вчера было не до тебя.
-Как это не до меня?
-Представь себе. Мой мир не крутится вокруг тебя одного, животное.
-ЧТО-О-О?
Тонкие губы квинси изогнулись в саркастичной улыбке. Глаз от книги, впрочем, он не отрывал.
-Ичиго, ты… ты… у меня даже слов для тебя не находится… никаких!
- Скажи спасибо, что я о тебе вообще вспомнил.
«Ну, вспомнил-то как раз я, а не он», - заметил про себя Урью. Он уже даже начал подумывать о сплавлении Кона в магазинчик Урахары (пусть забирает бракованный товар, который ко всему ещё и жизни не даёт!), но внезапный звонок в дверь прервал его приятные размышления.
«Надо бы угомонить эту крикливую парочку».
-А ну, заткнулись, – приказал он, заглянув в гостиную, где Ичиго с особой злостью втаптывал плюшевую игрушку в ковёр. – У нас гости, Куросаки.
Из-под ступни Ичиго раздалось нечто вроде «Спасите», однако никто на мольбу внимания не обратил.
-Ты кого-то ждёшь? – спросил рыжий, «контрольно» наступив на Кона.
-Ума не приложу, кого это могло принести, – честно ответил квинси. – О, Господи, Куросаки, ну что за вид? Стыдно тебя людям показывать.
Подойдя к и впрямь растрёпанному после сна Ичиго, он по-хозяйски одёрнул на нём футболку и попытался улучшить состояние оранжевой шевелюры, но потерпел неудачу, поэтому молча подал ему расчёску.
-Сделай что-нибудь с этим гнездом у себя на голове, а я пошёл открывать, - приказал он и, подгоняемый настойчивым дребезжанием, заторопился к двери.
На пороге обнаружились двое. В руках у Хельги был свёрток, перевязанный премилым бантиком, Рик уже протягивал оторопевшему хозяину квартиры бутылку шампанского.
-Доброе утро, Урью! – в один голос произнесла парочка и лучезарно улыбнулась.
-Д-доброе… А-а… Позвольте спросить, по какому поводу? – слегка заикаясь, выдавил из себя квинси и тут же, заметив лукавый взгляд Рика, поплотнее запахнул халат.
-Ну как же! – Девушка весело подмигнула ему. – Мы пришли поздравить вас с новосельем. Рик мне уже всё рассказал.
-Значит, рассказал… Хм. Проходите, пожалуйста. Доброе утро! – последние слова относились к обитательнице 12-ой квартиры, которая уже сверлила соседей внимательным взглядом из-за толстенных очков. Видно, «дежурила» бабка круглосуточно.
Дверь боковой квартиры отворилась, появилась заспанная морда студента медицинского университета, а по совместительству - очень любопытного соседа, Такахиро.
-О, что за собрание? – парень обвёл взглядом соседей, задержавшись на бутылке в руках Рика. – Урью, мальчик мой, не пускай этих симпатичных ребят к себе в квартиру, твой Ромео может неправильно понять… О, а вот, кстати, и он, лёгок на помине.
Рядом с квинси действительно выросла фигура «Ромео». Ичиго выглядел на удивление прилично – кажется, всё-таки не поленился провести расчёской по волосам.
Хельга бросила на него колючий взгляд – настолько короткий, что его, наверное, никто даже не заметил. Секундой позже неприязнь, написанная на её лице, сменилась чистейшим добродушием.
-Здравствуйте, Ромео. Простите, не знаю вашего имени, нас ведь не представили.
Ичиго ухмыльнулся (нахальства этой девчонке было не занимать!) и выступил вперёд:
-Куросаки Ичиго.
-Куросаки-кун, стало быть?
-Просто Ичиго.
-Очень приятно, будем знакомы, – девушка протянула ему свою изящную ручку, которую тот под пристальным взглядом Урью пожал (не будь вредного квинси, он бы жест Хельги или проигнорировал, или высмеял: с каждой минутой она нравилась ему всё меньше и меньше).
-А тебя зовут Хельга, тебя – Рик. Я знаю, мне Ишида немного о вас рассказал, – продолжил разговор Ичиго. Его взгляд переместился на студента: - А вот имени этого шутника-любителя я не знаю.
-Ао Такахиро, – поклонился парень и, затянувшись только что зажжённой сигаретой, продолжил: – Студент медицинского университета. Надеюсь, скоро смогу увидеть своего соседушку там же, верно, Урью?
-Верно, Такахиро, – холодно ответил квинси. – Видишь, Ичиго? Тебя уже с новосельем пришли поздравлять. Новости в этом доме распространяются быстро, я предупреждал.
-Скажи, Ичиго, – внезапно подал голос улыбающийся во весь рот студент, – почему именно ты теперь живёшь с нашим Урью? Почему не Хельга или, скажем, Рик? Чем ты такой особенный?
-Вот у него и спроси, – отрезал рыжий.
«Всё-таки он неисправимый грубиян! – посетовал про себя Урью, глядя на внезапно насупившегося Ичиго. – Впрочем, мне ли жаловаться? Я должен сказать спасибо Куросаки, ведь это я заварил кашу с соседями, да ещё и его во всё это втянул… А он, добрая душа, продолжает играть навязанную ему роль. Надо бы его поблагодарить».
-К сожалению, сейчас мы с Ичиго принять вас не можем (спешим в школу), но вечером милости просим всех к нам на новоселье.
Воспользовавшись минутным замешательством, Ичиго выхватил из рук Хельги свёрток, отобрал у Рика шампанское и, бросив им нахальное «До вечера!», с силой захлопнул дверь.
-Что?.. Куросаки, зачем ты это сделал?! – опомнившись, схватился за голову Урью. – Это же так невежливо!
-А совать нос в личную жизнь соседей, значит, вежливо? – огрызнулся в ответ Ичиго. – Что они вообще о себе возомнили? Врываются к тебе в квартиру с утра пораньше, задают бесцеремонные вопросы… Одно слово – европейцы!
-Они уже семь лет живут в Японии, Куросаки, – неизвестно для чего вставил Урью. – Раньше от них вообще житья не было, с твоим появлением немного лучше стало… Я, конечно, очень благодарен, что ты продолжаешь меня прикрывать, но, Куросаки…
-А у меня есть выбор? – пожал плечами Ичиго. – Если рассказывать правду, то придётся поведать всю историю про наших отцов, а мне уже надоело за старика своего краснеть. Уж лучше так. Да и потом, должен же я тебя как-то отблагодарить за приют.
Урью молча наблюдал за тем, как его сожитель обнюхивает отобранный у Хельги свёрток, пытаясь угадать, что же там лежит, и думал: «А всё-таки Куросаки – честный парень».
Странная, неизвестно откуда взявшаяся мысль прогнала раздражение.
-И всё же я бы предпочёл, чтобы ты был чуточку повежливее с ними, – заключил он, примирительно улыбнувшись (занятый изучением этикетки на бутылке Ичиго этой улыбки не заметил, иначе сильно бы удивился: слишком уж она вышла доброй для гордого маленького квинси).
Раздавшийся телефонный звонок заставил обоих недовольно поморщиться.
-Это ещё кто? – лицо квинси обрело своё привычное слегка недовольное выражение, и он поспешил в гостиную. Через пару секунд Ичиго услышал его тихий голос: – Слушаю… А-а, это ты… Что нужно?.. Нормальный у меня голос…
Ичиго насторожился: с кем, интересно, обычно вежливый Ишида так небрежно разговаривает?
«Он только тебе грубит, – не преминул вставить свои пять копеек Пустой. – Да ещё отцу своему».
«Точно! Ему звонит Ишида-старший!» – осенило Ичиго.
«Вот видишь? Я даже пользу могу приносить».
Но «Король» его уже не слушал: всё его внимание было сосредоточено на разговоре отца и сына, хоть ему и пришлось довольствоваться лишь его частью.
-А почему тебя это должно волновать? Какое тебе дело до Куросаки Ичиго?
«О тебе говорят», – неизвестно для чего уточнил Пустой.
-Какое МНЕ дело? Позволь тебе напомнить, Рюукен, что это ты мне звонишь… Зачем тебе приходить?.. Послушай, передай Куросаки-старшему: с его сыном всё в порядке, но видеть его он хочет так же сильно, как я – тебя… И у тебя ещё хватает наглости спрашивать, почему? После всего, что ты сделал для него и для меня?!.. Всё, Рюукен, я кладу трубку. И если ты посмеешь заявиться, я дверь не открою!
Урью с силой впечатал трубку в телефонный аппарат и, тяжело вздохнув, сел на диван.
Ичиго зашёл и присел рядом.
-Чего хотел?
-О тебе спрашивал. Думаю, мой ответ ты слышал, – Урью вздохнул, снял очки и принялся массировать виски. – Вечно он лезет не в своё дело… Ладно, Куросаки, нам пора собираться в школу, верно?
Ичиго кивнул.
**
По дороге им пришлось столкнуться с двумя испытаниями.
Первое представляло собой возвращающуюся из продуктового магазина бабулю из 12-ой квартиры, которая просканировала их своим пронзительным взглядом поверх сдвинутых на кончик носа очков, но, на их счастье, промолчала. Она вообще редко разговаривала.
Когда фигура бабульки осталась позади, парни весело переглянулись
-Она так на всех смотрит? – шёпотом спросил Ичиго.
Урью покачал головой:
-Просто ты ей не очень понравился. А ко мне она всегда с подозрением относилась.
Рыжий ухмыльнулся. Ещё бы он ей понравился!
Вторым испытанием на пути молодых людей в школу явилась стайка одноклассниц, которым по понятным причинам оказалось с ними по пути. Девушки пребывали в чрезвычайном возбуждении после просмотра какого-то аниме вчерашней ночью, поэтому им было не до парней. Всё, что их волновало на данный момент, – это вопрос, действительно ли Юки любит Шуичи.
-Это ещё кто такие? – недовольно пробубнил Ичиго, хмурясь в небо.
-По всей видимости, главные герои аниме, – предположил Ишида, осторожно оглядываясь на идущих чуть позади девчонок. – Забудь об этом, Куросаки, анимешники – народ особенный, просто так понять, о чём они говорят, очень трудно.
Ичиго молча пожал плечами.
Внезапно одна из девушек поравнялась с ними и, бросая хитрые взгляды на идущих позади подружек, спросила:
-Ишида-кун, Куросаки-кун, как у вас дела?
-Хорошо, – буркнул рыжий, пытаясь вспомнить, как же эту девушку зовут (чёртова плохая память на имена!).
Слегка скосив глаза в сторону квинси, он заметил на его лице улыбку. Парень явно угадал, о чём в тот момент думал Ичиго, и это его чрезвычайно позабавило.
-Да-а? – почему-то обрадовалась девушка, снова обменявшись с подругами ехидненькими взглядами. – А как ваша семья поживает?
-Живы ещё, – отрезал Ичиго, отворачиваясь от надоеды.
-А вы, значит, теперь парой ходите, да?
Урью бросил внимательный взгляд на стайку девчонок: да, так и есть, четверо из них посещали клуб рукоделия вместе с ним. Стало быть, те самые сочинительницы… Вот откуда странные, явно наводящие вопросы.
-Тебе-то какое дело, вместе мы ходим или по отдельности? – огрызнулся Ичиго и, не желая больше слушать бредни одноклассницы, имени которой он вспомнить так и не смог, ускорил шаг, качнув Ишиде головой, чтобы следовал за ним. Урью молча покорился. Будь это кто-нибудь другой, а не те сумасшедшие из его клуба, он бы вежливо извинился, прежде чем покинуть их, но девчонки его уже попросту достали. Что они вообще знают об их с Ичиго отношениях? Выдумывать всегда легко.
Первые два урока прошли довольно мирно. Кейго и Мизуиро набрались достаточно храбрости, чтобы заговорить с их вспыльчивым и непредсказуемым другом, и ужасно удивились, когда он вполне миролюбиво поддержал разговор. Возможно, дело было в том, что тема новоявленных братишек наконец-то перестала быть новинкой в классе, уступив место вкусненькому слуху о тайном романе учительницы физкультуры и тренера баскетбольной команды. Или причиной столь резкой перемены поведения Ичиго послужил тот факт, что Пустой уже довольно долгое время не доставал его своими тупыми комментариями.
Во время перерыва к нему подошла Татсуки.
-Как ты, рыжик?
-Не называй меня так, – вместо ответа пробормотал Ичиго, перевернув страничку манги, которую дал ему сегодня Мизуиро. – И, если тебе это интересно, у меня всё в порядке.
Девушка опёрлась руками о плечи приятеля, склонилась к его уху, прошептала:
-Я вчера звонила тебе домой, и твоя милая сестричка Юзу сказала, что тебя нет.
-Я гулял, – коротко ответил парень, не отрывая взгляда от комиксов.
-В десять вечера?
-Мгм.
-Ничего не хочешь мне рассказать? – мягко спросила Татсуки.
Ичиго вопросительно посмотрел на стоящую невдалеке Рукию, пытаясь понять, не проболталась ли она о его переселении. Шинигами незаметно покачала головой. Значит, нет. После вчерашнего скандала она бы не осмелилась ему врать. Конечно же, скандал произошёл, скорее, между ним и Рукией-шинигами, а не Кучики-одноклассницей, поэтому они сейчас и не продолжали вчерашнюю ссору, а попросту друг друга не замечали.
Он сбросил со своих плеч руки подруги и едва слышно произнёс:
-Татсуки, я не могу тебе сейчас рассказать. Всё слишком нестабильно, каждый день ситуация меняется.
Она явно хотела что-то ответить, но он жестом остановил её:
-Потом. Татсуки, всё потом.
Девушка вздохнула, но всё же отстранилась:
-Хорошо.
Прозвенел звонок на урок, школьники заторопились занять свои места.
Симпатичная молоденькая учительница истории начала с обсуждения контрольной, усилиями болтливого Кейго затянувшегося на полчаса и совершенно неожиданно прерванного резким стуком в дверь.
-Кто бы это мог быть? – задумчиво протянула Кацу-сенсей и добавила громче: - Войдите!
-Простите, простите за беспокойство, – вместе со звуком открываемой двери раздался приятный мужской голос. – Сожалеем, что приходится прерывать ваш урок, но необходимость заставила нас…
-ТЫ!
Все в классе обернулись к Ичиго, квадратными глазами уставившегося на неожиданного посетителя. Яркая гавайская рубашка, выглядывающая из-под белого докторского халата, вечная улыбка на лице, непонятно к чему цветочек в нагрудном кармане – без сомнения, это был Куросаки Ишшин собственной персоной.
-О, Ичиго! – заметив сына, мужчина энергично замахал ему рукой.
-Подвинься, Куросаки, весь проход загородил.
«А вот и второй», – пронеслось в голове у Ичиго при звуке этого голоса, за последние несколько дней превратившегося для него в узнаваемый. Он встретился взглядом с побледневшим Урью, который сжал в кулаке остро заточенный карандаш, видимо, с намерением этим самым инструментом выколупать кое-кому глаз.
На Рюукене тоже был белый халат, только, в отличие от Ишшина, смотрелась докторская униформа на нём вовсе не комично, а как само собой разумеющееся дополнение к имиджу. Любимый галстук с крестиками и белые волосы, серьёзное выражение лица и хорошая осанка – всё говорило в пользу этого симпатичного доктора.
-Вы что-то хотели? – не преминув отметить про себя приятную внешность Рюукена, обратилась к нему учительница.
-Да, – коротко ответил мужчина и характерным движением руки поправил очки на переносице. Это навело Кацу-сенсей на определённые мысли.
-А-а, вы, должно быть, отец Ишиды Урью!
-Я…
Однако милый доктор-картинка ответить не успел: тихий, сочащийся злобой голос из глубины класса прервал его на полуслове:
-Ты что здесь делаешь?
-И ты тоже! – гораздо громче выразил своё негодование Ичиго.
Понимающие улыбки начали расплываться на лицах одноклассников, когда до всех наконец-то дошло, кого же они перед собой видят.
-Как грубо! Мы, между прочим, пришли, пожертвовав своим обеденным перерывом! – состроил гримасу Ишшин.
-Эм-м, Куросаки-сан, Ишида-сан, – несмело обратилась к ним Кацу-сенсей, – если вам необходимо поговорить с вашими сыновьями, то, может быть, вам стоит выйти в коридор или найти какой-нибудь свободный кабинет?
-Конечно, нам нужно с ними поговорить, дамочка! – пропустив мимо ушей большую часть её речи, возмутился Ишшин. – Как вам такое? Мой сын без моего ведома, так сказать, тайком собрал свои вещи и ушёл из дому!
-Об этом совершенно не обязательно знать всему свету, Куросаки, – холодно заметил Рюукен, однако, к его удивлению, оказался полностью проигнорирован.
-Ушёл жить к его сынишке, Урью, – продолжал жаловаться родитель, указывая на младшего Ишиду, чтобы всем было понятно, о ком речь.
-И не показывай пальцем, это неприлично.
-Ни слова мне не сказал! Хорошо, что дочка от меня секреты хранить не умеет, а то я бы с ума сошёл от беспокойства! Представляете? Прихожу домой уставший, голодный, а меня на холодильнике ждёт записка следующего содержания: «Ушёл и вряд ли вернусь!». Можете себе вообразить, Сенсей-чан?
Кейго обернулся к Ичиго и, совершенно не задумываясь о последствиях, поинтересовался:
-Так ты теперь с Ишидой живёшь, да?
-Кейго, помнишь, я тебя учил пословице «Молчание - золото»? – поспешил, пока не поздно, вмешаться мудрый мальчик Мизуиро. – Сейчас самое время над ней задуматься.
-О чём ты? – совершенно искренне удивился первый придурок класса.
Мизуиро только тяжко вздохнул, в очередной раз за долгие школьные годы спросив у Господа Бога, за какие прегрешения Он сделал их друзьями.
-Рюукен, – вновь подал голос Урью. Все с интересом обернулись к нему. – Убирайся к чёртовой матери, я не собираюсь с тобой разговаривать.
-Урью-чан, не груби папе, – вставил Ишшин, погрозив ему пальчиком. – Он ведь так беспокоится о тебе…
-А НУ ВОН! – Ичиго, не задумываясь о том, что делает, схватил с парты книжку и метким броском запустил ею в отца. Благо, Ишшин обыкновенным человеком не являлся, поэтому ему вовремя удалось избежать атаки, заодно убрав с линии огня зазевавшегося Рюукена.
-Ичиго! Что за манеры? – тут же завёлся он, поднимая с пола книжку. – О, «Мировая история». Интересно…
-ВОН, Я СКАЗАЛ!
На этот раз роль снаряда сыграла сумка Кейго, по несчастливой для её хозяина случайности оказавшаяся в зоне досягаемости вспыльчивого одноклассника. Ишшину снова удалось увернуться, что, однако, лишь распалило гнев «швырятеля».
-Куросаки, – холодно заявил Рюукен, пригнувшись, чтобы не попасть под обстрел, – выйдем на пару минут вместе с ними. Пошли, Ичиго, Урью.
Ичиго мигом подорвался с места и, едва сдерживая раздражение, выскочил вслед за пытающимся держать себя в руках Урью в коридор под всеобщий вздох разочарования.
Когда же дверь за скандальной семейкой закрылась, учительница недоумевающе спросила:
-Вы, случайно, не в курсе, что происходит с Ишидой и Куросаки? Они в последнее время ведут себя – страннее некуда. Да ещё и отцы пришли…
-Я! Я в курсе, сенсей! – рука Кейго взмыла вверх. – Об этом судачит весь класс вот уже несколько дней кряду. Что, правда не слышали?
-Кейго, – тихонько перебил его Мизуиро, – вспомни о пословице.
К сожалению, попытка заткнуть болтуна с треском провалилась.
Мизуиро только вздохнул и отвернулся к окну, вполуха прислушиваясь к голосу своего друга.
«Интересно, что на это всё скажет Ичиго, когда вернётся? Надеюсь, Кейго ему не проболтается, что это мы распустили тот слух об их отцах. Он ведь может. Кстати, почему сейчас Ичиго живёт у Ишиды? Наверняка братья объединились в общем горе… Забавно. Меньше двух месяцев до выпуска осталось, а тут такие страсти разгорелись!».
Тем временем в коридоре объекты размышлений Мизуиро стояли плечом к плечу, как на войне, и пытались испепелить отцов взглядами, каждый – своего.
-Зачем ты пришёл? – выпрямившись, обратился Урью к отцу.
Тот поправил очки на переносице и ответил своим неподражаемым «Я-супер-дупер-квинси-тебе-никогда-со-мной-не-сравниться» тоном:
-Как всегда, предельно вежлив, Урью.
-Не хуже тебя.
-Ну, хватит, не заводись, мы не за этим с Куросаки пришли, – внезапно сменил стратегию Рюукен. Его холодный взгляд прошёлся по Ичиго, задержавшись на непривычно уложенных волосах (наверняка влияние его аккуратного сына), затем вернулся к Урью. – Со стороны Ичиго было очень нехорошо сбегать из дому, но это уже проблемы Куросаки: претендовать на роль отца я не собираюсь.
-Скорее, матери тогда, – не удержался Ишшин, однако Рюукен демонстративно не обратил на реплику внимания.
-Урью, мы рады, что Ичиго живёт у тебя, но ты должен понимать: его место – в доме Куросаки, а не в твоём.
-По-моему, он сам должен решать, где его место, – отрезал Урью.
Оба Куросаки стояли рядом и смирненько созерцали редкую сцену – разговор двух последних квинси, отца и сына. Ичиго даже показалось, что повеяло холодом – настолько напряжённой была между ними атмосфера. Они с Ишшином переглянулись и молча кивнули друг другу, соглашаясь таким образом не вмешиваться, пока эти двое не разберутся между собой.
-Мы с Куросаки подумали, что Ичиго уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понять и принять кое-какие вещи, поэтому и решились на столь важный шаг, как раскрытие. Ты думаешь, он в тот вечер случайно нас вместе застал?
«Так и знал! – воскликнул про себя Урью, пожирая отца ненавидящим взглядом. – Он всё подстроил!».
Вслух же юноша произнёс следующее:
-Я хорошо тебя знаю и ни на минуту не поверил, будто ты способен допустить подобную оплошность.
Рюукен усмехнулся, и Ичиго внезапно почувствовал, как внутри у него всё похолодело. Одновременно с этим кое-какие вещи начали странным образом проясняться. Вспомнились слова Урью, произнесённые им пару дней назад: «Подозреваю, что он затеял всю эту канитель с целью отомстить мне за нарушение клятвы. Наверное, он думал, что из-за них мы с тобой рассоримся и я вылечу из твоего окружения. Логично и очень просто, не правда ли?».
Глядя на Рюукена сейчас, врио шинигами наконец-то понял их смысл.
-Как выяснилось, раскрывать Ичиго правду о нас было ещё рановато. Одно хорошо: через него обо всём узнал ты.
Рюукен слегка склонил голову набок, стёкла его очков устрашающе сверкнули.
«Я оказался прав, – мелькнуло в голове у Урью. – Во всём прав. Этот роман с отцом Куросаки… Цель его была одна: преподать мне урок. Да уж, Рюукен, твои воспитательные методы всегда отличались оригинальностью, но в этот раз ты явно перегнул палку».
-Теперь, – продолжал Рюукен, как ни в чём не бывало, – у нас возникла проблема: вы двое совершенно не хотите нас признавать. К твоей отстранённости я уже давно привык, но Куросаки терять сына не хочет.
-Скажу даже больше! – не удержавшись, вставил улыбающийся Ишшин. – Я хотел бы, чтобы их у меня было двое.
-Д-двое?.. – Урью настолько растерялся при виде этих добрых карих глаз, устремлённых на него, что на миг даже забыл, где находится и с кем разговаривает.
Рюукен устало вздохнул и безнадёжно покачал головой:
-Куросаки мечтает о большой семье. Будто шинигами и квинси могут ужиться в одном доме, – добавил он почти шёпотом, чтобы услышали только те, кого эти слова касались. – Для меня всё ещё загадка, как ему удалось заразить этой идеей меня, но, видишь ли, Урью, теперь и мне захотелось иметь нормальную семью, а не сына, с которым видишься раз в месяц – и то ради тренировок.
Урью не нашёлся с ответом. Последняя фраза отца буквально выбила его из колеи: она никак не вписывалась в его уже сложившееся представление о злобном плане Рюукена.
«Я всё могу понять… Но чтобы такой, как Рюукен, захотел иметь семью? Да ещё столь дружную и весёлую, как у Куросаки?.. Не понимаю. Что-то не так. Что-то неправильно».
Судя по странной улыбочке, игравшей на губах Ишиды-старшего, тот догадался о сомнениях сына.
-Не может быть… – прошептал Урью, широко раскрытыми глазами глядя на отца. – Этого не может быть…
-Чего не может быть? – не понимая ситуации, снова встрял Ишшин. Ичиго лишь нахмурился.
-Не может быть, чтобы ты в самом деле… – снова начал Урью, но не договорил.
Голова закружилась, кровь отхлынула от лица, возникло ощущение, что он сейчас потеряет сознание. Вне всякого сомнения, это были происки зелья. Он обернулся к Ичиго за помощью, но тот не смотрел на него.
«Странно, – подумал квинси, в панике пытаясь подать рыжему знак, предупредить о грядущей опасности, – я хорошо себя чувствовал с утра, так что даже решил, будто этот кошмар закончился. Оказалось, нет… Ну же, Куросаки, не тормози! Сделай что-нибудь!».
Это очевидное «Сделай что-нибудь!», написанное на лице Урью, наконец-то дошло до адресата. Ичиго так перепугался, что вначале даже не мог сообразить, как ему поступить. Он прекрасно видел, как цвет лица квинси из просто белого превращается в зеленоватый, как Урью кусает губу, чтобы сдержать себя, как его пошатывает из стороны в сторону.
«Нужно действовать, Король», – участливо подсказал Пустой, выводя Ичиго из ступора.
Не сомневаясь больше ни минуты, он схватил квинси за руку и потянул за собой к лестнице, ведущей на крышу.
-Нам нужно идти! – бросил он на ходу удивлённо смотрящим им вслед родителям.
Пару секунд спустя две фигуры исчезли из виду.
-И что это было? – первым обрёл дар речи Ишшин. – Они настолько не хотят нас видеть?
Рюукен настороженно сузил глаза:
-Тебе во взгляде Урью ничего не показалось… странным? Не странным даже, а… знакомым?
Сомнения прокрались в его душу. Вспомнились студенческие годы, знакомство с Киске, тот поход в кафе, после которого, собственно, всё и началось.
То, что затянуло его на долгие годы.
То, что и не думало заканчиваться.
Чёртов Киске со своими экспериментами!
-А что в его взгляде могло быть странным? – пожал плечами Ишшин. Впрочем, судя по тому, как он нахмурился, отвернувшись к окну, определённые сомнения затронули и его.
Прозвеневший звонок ознаменовал окончание урока.
Двери многих кабинетов пораскрывались, и коридор начали заполнять толпы спешащих на обед школьников.
Ребята из группы №3 выходили, оглядываясь на парочку докторов, стоящую в коридоре (некоторые даже выворачивали головы, пытаясь получше их рассмотреть).
-Нет, ничего, – наконец ответил Рюукен. – Показалось. Предлагаю поговорить с ними вечером.
-А куда они сыновей подевали? – раздался невдалеке чей-то громкий шёпот.
-Потише, Асано-сан.
-Опять ты со своим официальным обращением! Зови меня Кейго!
-Хорошо, Асано-сан.
Рюукен вздохнул: ему явно не нравился интерес, который они вызывали у школьной публики.
«Как в зоопарке, честное слово».
-Пойдём, Куросаки. У нас перерыв заканчивается.
***
На крыше было пустынно. Благо, сегодня там никто не прогуливал уроки.
-Куросаки! Пусти!
Ичиго остановился возле стенки и только после этого выпустил руку Урью. От продолжительного бега в полусогнутом положении (Ичиго тянул его за собой) щёки квинси раскраснелись.
«Может, всё уже закончилось? Отделался лёгким испугом?» – с надеждой подумал Урью.
Основания для подобных предположений были. Ему определённо стало лучше: тошнота прошла, головная боль притупилась, так что…
Нет. Не всё.
Ичиго в лёгкой панике наблюдал за тем, как глаза его друга под очками затуманиваются, темнеют.
-Куросаки, – процедил квинси сквозь зубы, - сделай так же, как прошлой ночью. Торопись, ну!
Урью с ужасом осознал, что его руки поднимаются сами по себе.
И он прекрасно понимал, для чего. Чтобы обвиться вокруг шеи Ичиго, притянуть к себе, ощутить близость, как высшее блаженство, и, откинув последние крупицы разума, переступить запретный порог, который сам же для себя и возвёл.
-Сделай же что-нибудь… – умоляюще проговорил он, едва шевеля губами.
Но Ичиго стоял, будто завороженный, и просто смотрел на него.
Одним шагом Урью сократил расстояние между ними. В висках бешено пульсировало, паника смешалась с предвкушением, ужас от осознания происходящего – с наслаждением, когда он осторожно прикоснулся губами к лицу Ичиго и нежно провёл ими по его щеке.
-Ну же, Ичиго…
Фраза вышла несколько двусмысленная, но ему уже было всё равно. Сознание твердило, что всё это безобразие должно быть остановлено, но чувства побеждали.
Чувствам нравилось происходящее.
«Это всего лишь зелье, дурак!» – кричала одна его часть.
«Нет, это то, чего я на самом деле хочу», – отвечала другая.
Тонкие губы квинси осторожно коснулись плотно стиснутых губ рыжего шинигами.
И внезапно произошло нечто удивительное: Ичиго, грубо смяв пальцами плечи Урью, буквально впечатал его в стену и… ответил на поцелуй.
В этот миг всё в мире маленького, но чрезвычайно гордого квинси перевернулось: звуки, цвета, краски.
Он ожидал чего угодно, но только не этого, а потому первые несколько мгновений попросту стоял, не шевелясь и почти не дыша. Урью даже представить себе не мог, что Ичиго умеет так целоваться!
«Почему? Почему? Почему?» – настойчиво крутилось в голове.
Горячие губы на миг отстранились, чтобы ответить на его незаданный вопрос:
-Прости, но я не хочу причинять боль своим друзьям. Так будет лучше.
Последовавший за этим поцелуй был уже взаимным.
***
Ичиго знал, что всего лишь пользуется…
«Я пользуюсь его состоянием».
«Да, пользуешься, – поддакнул Пустой. – Я вообще удивлён, Король, что ты только сейчас полностью осознал свои чувства по отношению к нему. Я-то уже давно знал».
«Откуда?»
«Глупый вопрос. Я – это ты, вернее, часть тебя. Те мысли или чувства, которые ты старательно запихиваешь в подсознание, становятся известны мне. Вот каким образом я так хорошо осведомлён».
«Какой же я дурак», – думал Ичиго, прижимая податливое тело крепче к себе.
«Я всегда это говорил».
Но шинигами не обратил внимания на комментарий своего вечного сожителя.
«Какой же я дурак… Обманывал себя, старался не замечать, избегать… Я настоящий подонок: пользуюсь им, как хочу, а он, жертва неудачной шутки особо умных друзей, и сопротивляться не может. Даже более того – не хочет, но не по своей воле. Одно слово – подонок».
Но остановиться прямо сейчас…
Полуприкрытые синие глаза. Тонкие пальцы в его волосах. Мягкие, сводящие с ума губы. Очки, забавно съехавшие набок.
-Ичиго… – на миг отстранившись, прошептал Урью, – действие зелья закончилось.
-Я знаю, заткнись.
«Эх, Король, башка твоя соломенная, – зазвучал в голове голос Пустого. – И что тебе мешало раньше это сделать? Ты же не можешь прикрыться гордостью квинси, как Ишида».
Ичиго не ответил.
***
На раздавшиеся на лестнице шаги никто не обратил внимания (разве что Пустой, который бестактно промолчал). Слегка скрипнула открывающаяся дверь.
-А он мне говорит, мол, мал я ещё, чтобы тусоваться в подобных заведениях! – краем уха расслышал Ичиго и скосил глаза в сторону двери.
Весь проход загораживала огромная фигура Чада. По выражению лица мексиканца невозможно было понять, о чём тот думает, но его с лихвой выдавали слегка округлившиеся глаза, которыми он уставился на друзей.
-Садо, чего застыл на проходе? – раздался откуда-то сзади голос Кейго. – Пусти народ, он, между прочим, жрать хочет!
Но Чад рассудил по-иному. Вместо того, чтобы выполнить просьбу одноклассника, он отступил на шаг и с грохотом захлопнул перед собой дверь.
Урью и Ичиго переглянулись с одинаковым выражением ужаса на лицах.
-Э-эй! – раздался приглушённый вопль неугомонного Кейго. – Садо, ты умом тронулся? Пусти дверь, тебе сказано!
-Куросаки, – еле слышно произнёс Урью, – убери руки. Быстро.
Ичиго повиновался и отпустил от квинси на шаг.
-Садо-о! Мизуиро, у него что, заряд кончился, как у тех киборгов, про которых ты мне вчера мангу показывал? Он не реагирует!
-Господи, Куросаки, ты мне рубашку помял, – Урью с отвращением посмотрел на свои рукава и попытался привести их в порядок, разгладив руками, но ничего путного из этого не вышло.
Оставив бесполезное занятие, он поправил галстук, водрузил на законное место очки, затем, подойдя к рыжему, быстренько пригладил его волосы и, окинув его и себя критическим взглядом, вынес вердикт:
-Паршиво. Но выбора у нас нет. Хорошо, что первым зашёл Садо-кун, а не эти болтуны Кейго и Мизуиро.
Ичиго потупил взор.
«Чувствую себя, как последняя сволочь».
«Да ладно, Король, ты ни в чём не виноват, – попытался подбодрить его Пустой. – Просто так сложились звёзды».
«Заткнись».
Урью, которого вопли за дверью начали порядком раздражать, подошёл и распахнул её настежь. Его встретил вопросительный взгляд Чада, всё это время, видимо, охраняющего вход.
-О, спаситель! – тут же взвыл радостный Кейго и, воспользовавшись тем, что Чад наконец-то потеснился, вырвался на крышу.
-Ичиго! Так вот ты где, значит, прятался! А мы всё думали, куда вы двое подевались!
-Сбежали от отцов? – участливо спросил вошедший следом за другом Мизуиро.
-Не совсем, – ответил Урью, занимающийся переглядками одновременно с Ичиго и Чадом.
«Нужно всё объяснить Садо, он ведь нас спас, – подумал квинси. – Но как? Вот вопрос».
-Мы решили вам тоже что-нибудь перекусить принести, – вдоволь напрыгавшись и нарадовавшись свободе, объявил Кейго. – Мизуиро настоял.
Во время обеда Мизуиро и «Асано-сан», как его называл последний, усиленно шутили, пытаясь разрядить обстановку, потому что «братики» молчали, как пеньки в глухом лесу, а Чад вообще редко разговаривал. Мизуиро порой бросал подозрительные взгляды на Ичиго и Урью. Трудно было угадать, о чём он думал в такие моменты.
***
Ренджи устало выдохнул и, наконец-то собравшись с духом, развернул свиток.
«Прочти его от корки до корки!» – приказала ему Рукия перед уходом в школу, добавив веса своим словам мощным ударом в плечо (как раз в её стиле).
Да уж, его подругу можно было без зазрения совести назвать мужиком в юбке. И как только Ичиго, эта ходячая энциклопедия ругательств, жил с ней в одной комнате? Они наверняка постоянно ссорились.
«Ладно, хватит, – поспешил одёрнуть себя парень. – Нужно читать».
Судя по разнообразию почерков, свиток являлся коллективным творчеством.
«Дорогой Абараи-кун!
От лица всего высшего состава Сейретея прошу Вас как можно скорее вернуться на службу по нижеизложенным причинам (пишут все, у кого возникли жалобы).
1. «Капитан шестого отряда Кучики Бьякуя уже второй месяц слоняется по всему Сейретею из угла в угол и пристаёт ко всем его обитателям со странными вопросами, на которые невозможно найти ответ. Вопросами, связанными с вами, Абараи-кун.
К примеру, неделю назад многоуважаемый капитан подкрался ко мне (именно подкрался! Я его не заметила!) и, надышав алкоголем в ухо, спросил, не хочу ли я выписать ему справочку о том, что он грунтоман и ему срочно нужно в мир живых, чтобы передать кое-что важное своему лейтенанту, то есть, Вам, Абараи-кун. После того, как я отказалась и посоветовала ему пойти домой хорошенько проспаться, он состроил кислую мину (я не выдумываю!), проныл нечто вроде «Одному-у?..» и затем внезапно исчез. Абараи-кун, пожалуйста, возвращайтесь!
Капитан четвёртого отряда Унохана Ретсу».
2. «Совсем сбрендил! Подошёл как-то к нам с Ячиру и завёл свою волынку, мол, «буду с тобой хоть каждый день сражаться, если отправишь свою коротышку на грунт с письмом для Ренджи». Я, понятное дело, тут же просёк, что он того, под мухой слегка, и спрятал Ячиру за пазуху, а ему в мягкой форме отказал. Странно, но почему-то выговор потом вынесли мне, а не ему! «За нецензурную лексику», видите ли. Вот козлы, да, Ренджи?..
Капитан 11-го отряда Зараки Кенпачи».
3 .«А ещё он сказал, что у меня волосы неправильного цвета и что они должны быть ярко-красными! Совсем поехал наш красавчик!
Ячиру-чан =)».
4. «Однажды он подошёл ко мне, с задумчивым видом ткнул пальцем в мои татуировки на лице и протянул: «У моего лейтенанта тоже такие есть, только по всему телу. Красивые такие. Вы знаете, да?». Хорошо, что под боком Юмичика оказался – подпихнул я ему этого павлина, а сам укатил подобру-поздорову.
Лейтенант 9-го отряда Хисаги Шухей».
5. «И ты просто свинья после этого, Шухей! Он меня полчаса терзал, расспрашивал, как мне удаётся привлекать так много мужского внимания! У-у, нудное существо! Хоть и красивое, м-да, этого не отнимешь… Меня, слава Богу, Иккаку выручил, спасибо ему большое, защитничку моему единственному! А то я бы там помер со скуки!
Аясегава Юмичика
P.S.: и ещё у него глаза были на мокром месте, когда он рассказывал мне, что его никто не любит, а в особенности тот, к кому он неравнодушен. Подумай, Ренджи, ладно? Один верный шаг – и себя от страданий избавишь, и нас заодно».
6. «Он спросил у меня, не мог бы я своей наукой привлечь «кое-кого» (прямо так и выразился!) с грунта к нам. Я сначала подумал об этом Куросаки. Мало ли? Может, он ему простить до сих пор то давнее поражение не может. Но когда он начал грузить мне какую-то чушь про «прекрасных и целеустремлённых лейтенантов», я, признаться честно, малость струхнул и банально сбежал, оставив его разговаривать со стенкой. Впрочем, судя по его состоянию, ему было всё равно, с кем вести беседу.
Капитан 12-го отряда Куротсучи Маюри».
7. «Капитан Кучики как-то вызвал меня к себе в кабинет, где после долгого обмена любезностями и трёх чашек чая (как он не лопнул-то?) попросил рассказать, каким ты был в юности. «Не пропускайте, пожалуйста, ни единой подробности!» – добавил он, при этом так двусмысленно погладив рукоять своего меча, что мне, несчастному и запуганному, пришлось остаться в его кабинете до поздней ночи и, уж прости, друг, выложить о тебе всё, что я помню (ну, может, и приврал чуток, а ты бы сам попробовал смотреть Кучики в глаза пять часов подряд, поговорил бы я с тобой тогда, смелым таким!). В общем, нам всем без тебя плохо, Ренджи. Возвращайся и сделай что-нибудь со своим капитаном!
Лейтенант 3-го отряда Изуру Кира».
8. «Он превратился в сущее чмо! Приезжай и или в…..и (*слово зачёркнуто*) его хорошенько, чтобы не скулил, или забирай с собой! Так дальше жить нельзя!
Аноним».
9. «И без твоих пошленьких комментариев обойдёмся, Матсумото! Послушай, Абараи, дело серьёзное. Пожалуйста, прислушайся к нам и возвращайся!
Капитан 10-го отряда Хитсугайя Тоуширо».
В общем, все и так достаточно чётко объяснили суть проблемы. Добавлю от себя лишь пару фраз. Абараи-кун, капитану Кучики без Вас очень плохо, это видно невооружённым глазом. Каким бы отмороженным ублюдком (прости, Господи!) он ни хотел себя выставить, все в Сейретее и так понимают, что к Вам он питает некие… хм… тёплые чувства. Так что возвращайтесь поскорее и объяснитесь с ним, наконец! Пожалуйста! Пожалуйста!! Пожалуйста!!!
Капитан 13-го отряда Укитаке Джууширо.
(*почерком Рукии*) «Всё понял, дурак?» .
В процессе прочтения письма выражение лица Ренджи кардинально менялось, по меньшей мере, раз десять. Недоверие, сомнение, ужас, стыд, смех, откровенная истерика, глубокая задумчивость и, в конечном счёте, отчаяние. Как же быть? После такого важного письма он просто не может не послушаться Рукию и не вернуться! Но…
«Но что я ему скажу, если всё же решусь? Что он всех достал своей любовью? Что в противном случае Рукия оторвёт мне голову и выпьет всю мою кровь? Что я очень боюсь объясняться с ним, но под напором общественности приходится делать решительные шаги?.. Э-эх, тяжело быть мной. Пойду посплю лучше, авось проблема сама собой разрешится!».
-А я бы на твоём месте немедленно отправился в Сейретей и сказал бы милейшему капитану Бьякуе всё о своих чувствах к нему, – неизвестно откуда встрял во внутренний спор Ренджи голос извне, хозяином которого оказался – вот сюрприз! – Урахара Киске.
Блондин стоял у входной двери, прислонившись к косяку, и вертел в руках свою знаменитую панаму, за привычку носить которую и получил одноимённое прозвище.
Ренджи, привыкший к подобным бесцеремонностям с его стороны, раздражаться не стал, да и настроения поорать на кого-то не было (вот придёт Рукия – тогда святое дело!).
-И что же, взять и вот так запросто бросить работу, чтобы устроить личную жизнь? Это глупо, не находите?
Урахара задумчиво пожевал соломинку, зажатую в зубах («задумчиво пожевал?». Да, он и такое умеет!), после чего выдал следующее:
-Поступай, как хочешь, но лично я – за маленькое нарушение правил в пользу большо-о-ой любви. Всё, отдыхай и наслаждайся покоем, пока не пришла твоя бешеная подружка.
Хозяин величественно удалился, напоследок хитро подмигнув ему и как-то непонятно хохотнув.
Оставшись в одиночестве, Ренджи ещё раз перечитал свиток. Затем ещё раз. И ещё.
С одной стороны, его очень обрадовало известие о том, что Бьякуя по нему скучает, но с другой – его вовсе не устраивало, что об их ещё даже не думавшем начинаться романе УЖЕ знал весь Сейретей.
***
Кучики Бьякуя сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. Вообще-то подобное поведение было совершенно не свойственно ответственному и серьёзному капитану шестого отряда, но в последнее время в его жизни произошло столько изменений, что новые привычки не слишком удивляли.
Вот пробежал, топоча, как слон, Иккаку из 11-го, за ним следом легко, точно бабочка, пролетел всегда опрятный и ухоженный Юмичика. Все с Сейретее знали, что эти двое вместе, и почему-то поддерживали их отношения (даже Зараки).
-Им заняться больше нечем? – зло пробурчал капитан Кучики, но быстро взял себя в руки и вернулся к работе.
В дверь постучали.
-Кучики-тайчо, – начал с порога один из рядовых шинигами его отряда, – вам просили передать это.
Он положил на стол свиток с печатью капитана Ямамото и, коротко поклонившись, вышел.
Бьякуя лениво провёл взглядом по новому предмету – и отвернулся в другую сторону.
-А ну сюда, никчёмные вы отребья! – мимо окна с грохотом промчался Зараки Кенпачи.
-Давай, догоняй их, Кен-чан! – радостно верещала Ячиру, висевшая на его плече.
«Сумасшедший дом», – заключил про себя Бьякуя и, поднявшись, закрыл ставни.
Возможно, таким образом ему удастся спастись от шума.
Он снова вернулся к работе, которую выполнял вместо своего лейтенанта, но дело как-то не шло. Может быть, из-за скандала за окном (Зараки всё-таки догнал своих подчинённых). А может, из-за клочка бумаги, который недавно обнаружился на верхней полочке его стола. Маленького клочка бумаги, который капитан Кучики положил перед собой на столе и теперь внимательно изучал его содержимое.
«Тайчо, я немного задержусь, но обязательно вернусь. Ренджи».
Записка, написанная впопыхах несколько месяцев назад. Бьякуя закрыл глаза. Он прекрасно помнил тот день, когда впервые увидел её. Ренджи тогда зачем-то срочно вызвали в главный корпус, но работу он не закончил, поэтому и написал своему капитану, что вернётся и всё непременно доделает. Бьякуя прекрасно помнил, как прочёл записку, осудил про себя корявость почерка и по неизвестным причинам вместо того, чтобы выкинуть листочек, сунул его себе в стол.
Теперь он понимал, почему. При прочтении незатейливого послания повторно Бьякуе открылся новый смысл простых слов:
«Я немного задержусь».
Ренджи не видели в Сейретее уже почти три месяца.
Для капитана Кучики время всегда текло незаметно. Год, пять, десять. Три месяца – короткий срок для шинигами, но почему-то именно три последних месяца тянулись для него дольше, чем вся его жизнь.
За это время Бьякуя пересмотрел свои взгляды на жизнь, на свободу выбора, на служебные романы, которые ранее осуждал…
«Я немного задержусь», говоришь ты? Но сколько можно? У тебя есть право попросить напарника, у тебя есть выходные, в конце концов! Почему ты ни разу не вернулся в Сейретей? Сколько можно задерживаться в мире живых? Или ты прячешься? Неужели от меня?..»
Бьякуя медленно открыл глаза и вновь посмотрел на записку.
Он мог представить себе Ренджи, склонившегося над его столом и торопливо малюющего кистью на клочке бумаги, наверняка вырванном из какой-то книжки, эти слова. Просто чтобы его капитан знал, где он, и не переживал, что работа не закончена. Он обязательно вернётся и всё доделает.
Очень часто Бьякуя ловил себя на том, что на построении высматривает в толпе знакомую красноволосую голову со смешной причёской. Или, к примеру, в случайном разговоре с его друзьями нет-нет да спросит, связывался ли с ними Ренджи. А на прошлой неделе он настолько осмелел (или потерял голову?), что подошёл к этому сумасшедшему Зараки с вопросом, не сможет ли он поручить своей лейтенантше смотаться в мир живых и передать письмо Ренджи. Конечно же, он получил отказ, причём в весьма грубой форме.
Капитан Кучики завёл привычку пить по выходным. Обычно в такие дни он попросту запирался у себя в комнате и, лёжа на кровати, прислушивался к странным мыслям, блуждающим в его отравленном алкоголем сознании. Мыслям, естественно, связанным с пропавшим лейтенантом.
Капитан Кучики дураком не являлся и, конечно же, понимал, что всё это означает.
За окном, похоже, завязалась драка (после ухода капитана Юмичика и Иккаку начали «разбор полётов», а Шухей и Кира подключились за компанию). Закрытые ставни не спасали от ора, который устроила четвёрка молодцев посреди бела дня.
Бьякуя протянул руку и провёл пальцем по одному из иероглифов (особенно кривому), но тут же, словно испугавшись собственного порыва, смял записку в кулак и кинул обратно в стол.
-Что здесь за балаган? – перекрывая шум драки, прозвучал ничего хорошего не предвещающий голос Сой Фонг. Буяны разом притихли.
Под звук тумаков и затрещин, которые щедро раздавала строгая капитанша, осыпая нарушителей спокойствия отборным матом, Бьякуя медленно взял записку в руки и развернул. Затем положил обратно, прикрыв какими-то ненужными бумагами.
Он, в конце концов, капитан, витание в облаках в рабочее время – не лучший пример для подчинённых.
***
-Ишида-кун, с тобой всё в порядке?
Урью оторвался от вышивки:
-А что не так?
Орихиме глянула на сидящих в отдалении подруг в поисках поддержки, получила от них утвердительные кивки и снова повернулась к квинси:
-Ты сегодня какой-то… мрачный. Наверное, расстроился из-за отца?
Урью отвернулся к окну и как можно спокойнее ответил:
-Ничего подобного.
-А почему же тогда?.. Впрочем, если не хочешь говорить, не нужно.
Девушка скромно опустила взгляд и, ещё некоторое время потоптавшись на месте, всё же вернулась на место. Ишида украдкой бросил на неё виноватый взгляд, но извиняться за излишнюю резкость не стал. Возможно, потом, но не сейчас.
«Что это было?».
Урью отстранённо прикоснулся кончиками пальцев к губам.
«Он меня поцеловал. По своей воле».
Что бы это могло значить? То ли, что обычно означает поцелуй?
«Нет. Нет, чёрт возьми, это же Куросаки! Скорее всего, он попросту пожалел меня. Или, возможно, он чувствует долю вины, ведь именно его друзья сыграли со мной злую шутку…».
Ишида отложил вышивку в сторону, вместо этого открыв книгу. Но почитать тоже не удалось: смысл прочитанного ускользал от пребывающего в замешательстве Урью.
«Ещё этот Рюукен… Я попросту не понимаю его. Раньше мне казалось, что я разгадал его планы, но сегодняшний день перевернул всё с ног на голову. Он сам сказал, что хочет иметь нормальную семью. Не такую, какая была у нас, а настоящую – большую, дружную. Такие, как он, знают, когда остановиться в своей игре. Если бы эта любовь с Куросаки Ишшином была всего лишь фикцией, он бы так далеко не зашёл. Кроме того, отец Ичиго – шинигами, его не так-то просто обвести вокруг пальца. Пусть он и изображает из себя безмозглого шута, в глазах его читается небывалая проницательность. Удивительно, как Ичиго этого не замечает».
Урью послал взволнованно смотрящей на него Орихиме успокаивающую улыбку, и та ответила ему дружеским подмигиванием. Это немного развеяло его мрачное настроение. Хорошо, что у него есть такая добрая и надёжная подруга. Жаль только, что он не может поделиться с ней своими переживаниями. Она не сможет помочь.
Почему-то в сознании всплыла одна из последних тренировок с Рюукеном, которая запомнилась ему своим необычным окончанием: вместо привычного «Переодевайся и иди домой» отец пригласил его в свой кабинет, где довольно долго расспрашивал о его жизни, успехах в школе, о планах на будущее, старательно избегая темы квинси и шинигами. Урью отвечал неохотно, да и то не на все вопросы. Когда разговор зашёл об учёбе в университете, Рюукен внезапно начал рассказывать о своих студенческих годах, чего раньше не делал никогда.
«Если мне не изменяет память, тогда-то он и упомянул о том, что был знаком с отцом Ичиго. Я совершенно не обратил внимания на его слова, но теперь, после всего произошедшего за последние несколько дней… Как же он говорил? Кажется, что случайно познакомился с Ишшином и Урахарой, и эта встреча сильно повлияла на его дальнейшую жизнь. Возможно, он ещё тогда пытался всё мне рассказать? Если же нет, то зачем? Я его не понимаю. Почему он хотел отгородить меня от Ичиго, если сам был влюблён в его отца, тоже шинигами? Не знаю. Наверное, единственный способ узнать правду – спросить его напрямик».
Дверь кабинета тихонько отворилась, и внутрь зашёл Чад. Подойдя к Орихиме, он что-то коротко ей прошептал, она кивнула и принялась поспешно собираться.
-Ишида, – парень подошёл к нему и сел на свободный стульчик рядом, не спеша, однако, начинать разговор.
Урью слегка смутился, вспомнив, при каких обстоятельствах произошла их сегодняшняя встреча на крыше. Чёрт возьми, ведь они с Ичиго так и не нашли время поговорить с ним. Сразу после окончания занятий рыжий зачем-то поспешил домой, поэтому квинси молча отдал ему ключ, а сам отправился на клубное занятие. Выходит, бедный Чад до сих пор пребывал в неведении касательно сцены, свидетелем которой ему невольно пришлось стать.
-Послушай, Садо, – начал Урью, отведя взгляд в сторону, – в последнее время с нами – со мной и Куросаки – произошло много всего невероятного, поэтому будет довольно сложно объяснить тебе, как так получилось, что когда ты зашёл сегодня днём на крышу, мы…
-Я не за объяснениями пришёл, – прервал его тяжёлый голос мексиканца.
-Что?.. А почему же тогда?
Чад некоторое время молчал, наблюдая за рыжеволосой девушкой. Затем очень тихо, так, чтобы слышал только его собеседник, произнёс:
-Я здесь затем, чтобы предложить свою помощь.
Урью уставился на него с неподдельным удивлением на лице:
-Помощь?
-Да, – Чад серьёзно кивнул. – Если тебе или Ичиго понадобится моя помощь, обращайтесь. Постараюсь помочь.
Произнеся это, парень поднялся на ноги, выпрямившись во весь свой огромный рост, и, хмыкнув что-то нечленораздельное вместо прощания, направился к Орихиме, чтобы взять у неё пакет с книжками. Девушка помахала Урью рукой на прощание, он ответил тем же.
Затем пара покинула кабинет.
«И что он имел в виду? – взяв иголку в руки, подумал квинси. – Никогда не поймёшь, что у этого Садо на уме».
Около получаса он сосредоточенно вышивал, пытаясь избавиться от сумбурных мыслей.
Очередной приступ застал его внезапно – он даже уколол палец от неожиданности.
Быстрее. Вещи в сумку. Неаккуратно, но ладно, так уж и быть. Короткий кивок девушкам в знак прощания.
Вот и выход.
Урью еле удерживал себя от бега. Голова болела, к горлу подступала тошнота и одни и те же мысли всё не давали покоя: ему срочно нужно быть увидеть Ичиго, прикоснуться к Ичиго, почувствовать Ичиго.
«Я убью Урахару, – поспешно пересекая школьный порог, думал квинси. – Ну, погоди, мерзавец».
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧИТАЙТЕ В КОММЕНТАРИЯХ)
@темы: Ичиго/Урюу, PG-13, Фанфики
-
-
06.04.2009 в 00:33-
-
06.04.2009 в 00:34